Последние дни Атлантиды

В жилище Верховного жреца ничего не изменилось, прошедшее время не наложило ни малейшего следа на внутреннее убранство. Подвластными времени оказались только люди. Хронос отметил про себя, как изменился облик Верховного жреца, с которым они после их давнишнего разговора встречались лишь несколько раз, да и то уже давно, морщины мелкой сетью легли на его одухотворенное лицо, голубые глаза поблекли и, казалось, потухли, теперь они с усталостью и отрешенностью смотрели на мир.

— Мир тебе и народу твоему, царь Хронос! — неторопливо приветствовал царя Микар.

— Зачем звал, о святейший Микар?

— Не торопи меня вопросами. Наш с тобой разговор будет длинен и труден.

Хронос, слушая гулкие удары своего разволнованного сердца, молча смотрел на Верховного жреца. А тот спрятал глаза под седыми нахмуренными бровями. Казалось, он полностью углубился в свои мысли, но вскоре он заговорил вновь. Голос его зазвучал торжественно и громко, как если бы он стоял перед людной площадью.

— Данной мне Высшими Силами властью… говорю тебе сегодня… трагические предсказания судьбы сей страны будут скоро воплощены в жизнь… время близко…

Сильнейшее волнение огромной каменной глыбой сдавило грудь Хроноса, горячая волна прошла по его телу, иссушая все внутри. Он, еле выдавливая из враз пересохшего горла слова, хрипло воскликнул:

— Трагические предсказания? Но ты… молчал… до сих пор, о святейший Микар?.. Почему не обмолвился об этом раньше?..

— А разве ты что-то смог бы изменить? — Микар метнул свой колючий. — Разве сейчас, когда начались распри среди твоего народа, ты знаешь, как их потушить? Почему не уймешь земледельцев, недовольных своими наделами?

В воздухе повисла тяжелая гнетущая тишина. Микар, успокоившись, вновь заговорил обычно, негромко и неторопливо.

— Я не хочу тебя винить в этом, это было бы несправедливо. Ты один не сможешь изменить свой народ. Никто, даже Сыны Небес, мудрые Боги, не могут его изменить. Народ Атлантиды, избранный небесами и обласканный ими, теряет свет Богов. Богатство, благополучие, плодородная обильная земля, солнечное, доброе к ним небо избаловали атлантов. Они больше не хотят любви и мира, они жаждут множить свои богатства, отбирать у слабых их земли, воевать с другими народами и властвовать. В их душах растет темнота. Тебе об этом известно. Поэтому ты печален и встревожен, даже сон покинул тебя, о царь Хронос. Ты, как и многие из твоих подданных, хотя и не обладаешь глазом Богов, но уже предчувствуешь плохое. Тебе, твоей душе известно, что нельзя повернуть время вспять. Ничего изменить нельзя!

— Если же раньше… раньше ты бы сказал… я бы мог спасти свой народ?

— Нет, — жестко бросил Микар, — не мог. Наступило время твоей стране умереть! Такова воля Богов!

— Но она не может умереть! Она, такая цветущая и прекрасная, должна жить вечно. О, святейший Микар, тебе подвластны тайны, укажи путь спасения для моей страны. Я тебя молю! Не дай ей погибнуть! Ты же спас от голода Атлантиду, ты один знал, знал тогда, как ее спасти. Ты и теперь знаешь. Скажи.

— Знать сие мне не дано… Изменить сие не под силу даже Великим Богам… Ибо всему живому приходит конец… Будь то человек, материк, планета или даже звезда. Час смерти Атлантиды приближается… Твой народ должен быть готов к нему, он разделит судьбу своей страны!

— Какая… смерть… уготована нам?

— Начнется страшное сотрясение земли… даже с небес падут камни на головы грешников… Потом же дно океана разверзнется и земную твердь поглотит вода… Большая беда наступает… Многие, очень многие умрут… Будьте готовы!

— Я не могу в это поверить! Эта земля существовала веками, твердь ее незыблема, многие поколения атлантов нашли в ней последнее успокоение. Ее берега привлекают заморских торговцев, в ее порталах стоят быстрые корабли, готовые отправиться в дальний путь для торговли или путешествия, дома атлантов богаты, а сами они — красивы и статны. Я уже не говорю о наших науках и искусствах. Атлантида — великая и могучая страна, равных ей нет на всем свете. Поэтому я не могу поверить в ее конец. Но я не могу сомневаться и в тебе, о святейший Микар, достойнейшем из достойных, потомке Сынов Неба. Мои чувства в смятении, а в душе разлад с самим собой.

Верховный жрец видел, как трудно Хроносу в этот тяжелый час совладать со своими чувствами. От величайшего внутреннего напряжения на его бледном, почти без следов загара, прекрасном лице блестели мельчайшие росинки пота, руки же с тонкими, окольцованными тончайшим узорным золотом пальцами то нервно и сильно сжимали темный от времени, витой обруч кресла, то, вдруг будто обессилев, падали на колени.