Последние дни Джека Спаркса

– Странное дело, – выдает она, когда я повторяю вопрос. Мы поднимаемся на три ступеньки и заходим в «Карнис». – Я так смущалась! Обычно я так себя не веду.

Я не понимаю.

– С чего бы ты смущалась?

Пауза.

– Как зовут этого парня? В самом деле, что ли, Астрал?

В меня как будто воткнули раскаленные гвозди.

– Допустим… И что?

А Бекс смеется на это.

– Мне все тебе разжевывать надо?

Мы стоим перед окошком заказов внутри вагончика, и нас приветствует парень в фирменной футболке и кепке:

– Добро пожаловать в «Карнис», что будете заказывать?

Я не обращаю внимания.

– Да, Бекс, будь добра, разжуй.

– Ну хорошо, мне он понравился, доволен? Он милый хиппи.

Раскаленные гвозди разрывают мне селезенку, высвобождая поток желчи.

– Ты ведь шутишь, да?

– У него красивые глаза.

– Вы заказывать будете? – возмущается один из ребят в спортивных майках в очереди за нами.

– Да, – говорю. – Мне, пожалуйста, десять чизбургеров и десять картошек фри.

У Бекс лезут глаза на лоб:

– Десять, мне не послышалось?

– Ну да, – говорю я громко, не контролируя себя из-за наркотиков. – Если этого, оказывается, тебе не хватает, то надо поскорее набрать вес.

Атомная бомба разрывается в моей голове. Это глупо и стыдно, но я убегаю из вагона, выскакиваю на улицу и оставляю Бекс позади.

Я шагаю к перекрестку, чертыхаюсь вслух, чуть не пар валит из моих ушей. Вообще, как мне ни противно, это даже логично: если в анус тому же Закку Уайлду всунуть носос и надуть его, получится вылитый Астрал.

Я перехожу проезжую часть. Скрип тормозов. Возмущенные гудки.

Когда я ступаю на тротуар, мимо бредет безумная старуха – та самая, что и вчера, когда все на свете казалось возможным. Она смотрит на меня, как будто видит впервые.

– Я б на твоем месте… – начинает она и умолкает, заметив, что я так же безумен, как и она. Нет смысла читать проповеди тем, кто уже в твоем лагере.

– Джек! – слышу я крик с противоположной стороны бульвара. – Джек!

Я не для того уходил, чтобы Бекс бросилась меня догонять. Я уходил затем, что я всегда ухожу. Был период в моей жизни, когда я научился не делать этого – тогда я выслеживал членов уличных банд и брал у них интервью, и в меня не раз смотрело дуло пистолета и острие ножа. Но ведь это затевалось ради моего собственного благополучия. Серьезная социальная тема, чтобы заявить о себе как о серьезном большом авторе. Меня никогда не интересовали банды. Впрочем, меня никогда не интересовали фокусники, сожженные в Доминиканской Республике, люди, винящие бесов в гомосексуализме, анорексичные филипинки, убитые неудачным изгнанием демонов, – ни одна из проблем, о которых я вам тут рассказывал.

Меня никогда никто не интересовал, кроме Джека Спаркса.

Там, где у других людей находится сострадание, у меня – выжженная дотла дыра.

Прошлым летом моя жизнь сделала крутой поворот. С тех пор я был в разладе с собой, потому что выстроенная мной система перестала удовлетворять моим требованиям. Я понимал, что единственным способом отказаться от наркотиков станет написание «Джека Спаркса в погоне за сверхъестественным».

Вы не поймете, да я и не прошу вас понять. Я еще даже толком не объяснился с вами.

К тому моменту, как Бекс настигает меня, я заперся в ванной нашего номера.

Ее голос звучит в равной степени недоуменно и сердито:

– С каких пор ты бегаешь от меня? Что у тебя там, наркотики?

– Да, – отвечаю я, вынимая пакетик с двумя граммами из потайного кармашка в бумажнике. – И ты меня не остановишь.

– Боже! Что, вся реабилитация насмарку? Я же просто сказала, что он мне симпатичен, и вообще, какое тебе дело?

С помощью кредитки я отделяю чуть-чуть порошка от кокаиновой горки и рублю его над раковиной.

Я ровняю дорожки, а Бекс допрашивает меня из-за двери. Ее голос стихает, потом возвращается, еще более пронзительный, чем прежде. Все мое внимание сосредоточено только на порошке. Какое же облегчение – сосредоточиться на чем-то. В последнее время мои мысли так противоречивы, что я расклеиваюсь по швам. Я хочу запустить свой мозг в космос, а все остальное пусть догнивает на земле.

Две снежных взлетных полосы ждут меня на фаянсовой раковине. Я вынимаю из кошелька доллар и сворачиваю в трубочку.

Чудом мне удается разобрать крик Бекс:

– Джек! Да что с тобой такое?

Я ворчу, швыряю доллар в раковину и одним движением снимаю щеколду и распахиваю дверь. Кокаин остается за спиной. Бекс отступает назад и напрягается, ожидая любого развития событий. Ее страх отбивает у меня всякую охоту говорить обидные слова. Я хватаюсь за косяк и подбираю слова.

– Ты даже не помнишь, что случилось прошлой ночью, правда? – говорю я. Вижу, что застал ее врасплох, вижу неуверенность в ее глазах и добавляю: – Или ты жалеешь об этом?

Сначала мне кажется, что Бекс пытается припомнить, о чем я. Но дело не в этом. На самом деле она анализирует ситуацию и собирается с духом.