6. Частная переписка Романовых появилась в Москве в виде выдержек, из которых никто неблагоприятного заключения вывести не мог. Всё уже прошло через руки следственной власти при Керенском. Но советские торгаши проделали с этими бумагами подлую торговую махинацию, обнародовав также подложные и искажённые документы.
Население Екатеринбурга было оповещено о смерти Государя следующим постановлением от 7 (20) июля:
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Ввиду того, что чехословацкие банды угрожают красной столице Урала – Екатеринбургу, ввиду того, что коронованный палач может избежать народного суда (раскрыт заговор белогвардейцев с целью похищения всей Романовской семьи), Президиум Областного Совета, выполняя волю революции, постановил: бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых преступлениях перед народом, расстрелять.
В ночь с 16-го на 17 июля постановление Президиума Областного Совета было приведено в исполнение.
Семья Романова перевезена из Екатеринбурга в другое более безопасное место.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих Депутатов в лице своего Президиума одобряет действия Президиума Областного Совета Урала.
«Президиумы», действующие именем Советов, на самом деле не что иное, как самодержавная еврейская власть. Сами Советы ничего не знали, никто их мнения не запрашивал. «Президиум» в Екатеринбурге направлял Голощёкин, совместно с Войковым, Сафаровым и Сыромолотовым. Московский «Президиум» открыто находился под главенством Янкеля Свердлова, т. е. был еврейским
[25].Надо отметить также число, когда состоялось московское постановление, – 5 (18) июля. Почему радиотелеграмма и объявление были задержаны на несколько дней, после того, как убийство было утверждено Центральным Исполнительным Комитетом? Очевидно, хотели сперва уничтожить трупы и принять другие меры «предосторожности». Потому и ЦИК, только что переизбранный (читай: «назначенный»), был запрошен лишь 7 (20) или 8 (21) июля.
Два месяца спустя советская власть сочла необходимым обнародовать «сочувственные» заметки о Государе для того, несомненно, чтобы угодить деревне и в расчёте на одурелость народа. Цинизм большевицкого писаки, сочинившего следующее сообщение и бесстыдство редактора, напечатавшего его в официальном московском органе «Известия» (22 сент. 1918 г.), переходят все границы: