Последние годы Сталина. Эпоха возрождения

Но после этого переодевания у охраны уже не оставалось сомнений в том, что ее обманули; она взбунтовалась, но ей нечего было предпринять больше, как снова звонить заговорщикам. И в три часа ночи вся группа собралась на даче. Берия и Маленков все-таки решают лично оценить ситуацию и уже совсем откровенно, цинично обвиняют Старостина в паникерстве.

Однако и на этот раз заговорщики продолжают тянуть время. Идеальный для них вариант — скорейшее наступление смерти Сталина; они приехали лишь для того, чтобы убедиться в ее приближении. Преступники собрались без врачей, и они знали, что делали. Только около 10 часов утра появляются врачи, но это не лечащие практики. Это чиновники от медицины. Эксперты. Профессионала-специалиста по сердечно-сосудистым болезням А.Л. Мясникова доставили на место событий только к 21 часу 2 марта. Фактически врачебная помощь не оказывалась больному более 40 часов.

Но и теперь, даже к утру 2 марта, создавая себе алиби, преступники стали вызывать в первую очередь не врачей, а членов Политбюро. Иначе для чего понадобились Ворошилов и Каганович?

«Когда меня ночью вызвали на Ближнюю дачу, — пишет Каганович, — я застал там Берию, Хрущева и Маленкова. Они мне сказали, что со Сталиным случился удар, он парализован и лишился дара речи, что вызваны врачи. Я был потрясен и заплакал. Когда мы зашли в комнату, где лежал Сталин с закрытыми глазами, он открыл глаза и обвел нас всех взглядом, всматриваясь в каждого из нас. По взгляду видно было, что он сохранил сознание, силился что-то сказать, но не смог и вновь закрыл глаза. Мы все с глубокой скорбью и печалью смотрели на Сталина, находившегося в тяжелом состоянии. Вскоре приехали остальные члены Политбюро: Ворошилов, Молотов, Микоян и другие».

Молотов рассказывал: «Сталин лежал на диване. Глаза закрыты. Иногда он открывал их и пытался что-то говорить… Когда он пытался говорить, к нему подбегал Берия и целовал его руку».

Но врачей все еще не было. Хрущев пишет: «Условились также(?! — К.Р.), что вызовем и врачей». Лозгачев свидетельствует: «Лишь в половине восьмого приехал Хрущев, утешив: «Скоро будет медицина». Около девяти часов приехали врачи…» «Прибыли Каганович, Ворошилов, — продолжает Хрущев, — врачи. Из врачей помню известного кардиолога профессора Лукомского. А с ним появился еще кто-то из медиков, но кто, сейчас не помню».

Следует напомнить! Как уже сказано, Берия, Хрущев и Маленков пригласили не лечащих врачей для спасения больного, а «экспертов». Помимо Лукомского (делавшего экспертизу и давшего заключение о неверности предсмертного диагноза Жданова), в первую очередь был приглашен министр здравоохранения Третьяков.

«Тройка» уже не сомневалась в неизбежности трагического исхода и вызывала большие медицинские чины, чтобы постфактум засвидетельствовать это. «Начался цирк с Академией медицинских наук, — пишет С. Аллилуева, — как будто для установки диагноза нужна Академия. Не раньше чем в 10 часов утра прибыли наконец врачи…»

В момент освидетельствования врачами Сталин лежал на диване, на спине, голова его была повернута влево, глаза закрыты. Он был в бессознательном состоянии. В области правого локтевого сустава обнаружили небольшую припухлость— след недавнего ушиба.

Но было ли это следом ушиба? Не являлось ли это следом инъекции? При попытке врача прощупать пульс «на левой лучевой артерии появилось двигательное беспокойство» на левых руке и ноге. Пульс был 78 в 1 минуту, кровяное давление 190-110.

После освидетельствования и консилиума начальник Лечсанупра Кремля (Лечебно-санитарное управление Кремля) Куперин И.И, профессора Лукомский П.Е, Глазунов И.С. доцент Иванов-Незнамов В.И. поставили диагноз:

«гипертоническая болезнь, общий атеросклероз с преимущественным поражением сосудов головного мозга».

Отметив, что состояние больного крайне тяжелое, сделали «назначения: «абсолютный покой, оставить больного на диване, пиявки за уши (поставлено 8 шт.), холод на голову… От питания на сегодня воздержаться». На этом «лечение» практически закончилось. Правда, было организовано круглосуточное дежурство — невропатолог, терапевт, медсестра.

Днем вызвали дочь Сталина Светлану и сына Василия. Кстати, дочь Вождя тоже обманули, ибо ей сообщили неверную дату приступа. Ибо она писала: «В доме, уже в передней, было все не как обычно, вместо привычной, глубокой тишины кто-то бегал и суетился. Когда мне сказали наконец, что у отца был ночьюудар и что он без сознания, я почувствовала даже облегчение, потому что мне показалось, что его уже нет».

Василий, видимо, уже переговоривший с охраной, с порога закричал: «Сволочи, загубили отца!» Члены правительства ощетинились, а Ворошилов стал урезонивать: «Василий, успокойся. Мы принимаем все меры для спасения жизни товарища Сталина».