Последние грозы

Обстановку в Турции они знали лучше, нежели положение в Северной Таврии. Газеты «Южные ведомости», «Таврический голос», «Крымский вестник», «Юг» и другие обстоятельно писали о том, что происходит по ту сторону Черного моря. И хотя информация подавалась в духе, угодном Врангелю, все-таки можно было понять, что Турция разделилась на два лагеря: она одной ногой стоит на Европейском континенте, здесь сейчас распоряжаются англичане. Константинополь целиком у них в руках, другая нога находится на Азиатском континенте, это Анатолия со своей столицей Анкарой. В Анкаре Кемаль-паша — непримиримый враг султана и английских оккупантов, борец за свободу Турции. Султанское правительство по указке англичан еще весной приговорило Кемаля к смертной казни. Трапезунд, где должен высадиться Папанин, — территория, свободная от англичан, в Трапезунде находится советский консул. Он найдет возможность переправить Папанина в Новороссийск…

Что было дальше, рассказывает сам Папанин:

«Поздней ночью меня посадили в мешок из-под муки… Мучная пыль лезла в нос и рот. А ни чихать, ни кашлять нельзя. Нельзя и шевелиться. Наконец я почувствовал: кто-то поднял мешок и понес. Это Дайерын-Айярлы, наш партизан, взвалил мешок на плечи и отнес его на лайбу. На рассвете суденышко вышло в открытое море…»

Когда контрабандисты узнали, что Папанин везет с собой три тысячи рублей, то решили деньги отобрать, а его выбросить в море. Папанин понимал по-турецки, но вида не подал. При нем были два револьвера, и он решил отбиваться. Всю ночь не спал, ждал нападения. То, что пассажир вооружен, контрабандисты тоже заметили. А он ни на секунду не сомкнул глаз. И тут случилось вот что: мотор заглох, и лайбу понесло обратно к крымским берегам.

«Нет худа без добра», — подумал я. И предложил свои услуги. Неисправность была пустяковая, но я сделал вид, что работа большая и трудная. Копался в моторе часа два. Наконец мотор завелся.

— Вот хорошо, — обрадовался контрабандист. И сказал неожиданно: — Иди к нам работать.

— Приедем в Трапезунд, посмотрю на вашу жизнь, тогда скажу, — ответил я уклончиво».

Через два дня обозначился бледно-фиолетовый берег. Контрабандисты привели лайбу не в Трапезунд, как был уговор, а в Синоп. Папанин вышел на берег «погулять» и дал тягу. Две недели пробирался в Трапезунд, прикинувшись нищим. Питался диким инжиром. Оброс бородой. В Трапезунде заявился к советскому консулу, предъявил мандат. Переодетый во все новенькое, выбритый до синевы, сел на буксир, добрался до Новороссийска…

6

Вот уже несколько дней, как Фрунзе в Харькове, а города, по сути, не видел. За окном кабинета — багряная листва кленов, небо голубое, бездонное. Столица Украины… Выкроить хотя бы часок, побродить по каштановым аллеям парков, подняться на Университетскую горку, постоять, задрав голову, около Успенского собора с его неправдоподобно высокой колокольней, увенчанной золотым куполом… Говорят, колокольня была построена в честь победы русских войск над Наполеоном. И теперь вот каждый час мелодичный бой курантов напоминает об этом… Но сейчас не до прогулок…

После совещания в штабе выдалась свободная минута и можно было несколько расслабиться, подвести первые итоги своего пребывания на новом фронте. Но напряжение не проходило, мысль продолжала работать, как бы сжимая впечатления первых дней в одну точку.

В ушах продолжали властно звучать слова Ильича, с которым совсем недавно он встречался до отъезда в Харьков: было приказано ускорить наступление на Врангеля, до зимы Крым должен быть возвращен… Сентябрь на исходе, а новый Южный фронт еще нужно создать, закончить в считанные дни очень трудное и психологически сложное дело — формирование штаба фронта, подобрать и расставить людей на всех участках.

13-я армия измотана до предела, остается удивляться стойкости бойцов: обескровленная, разутая и раздетая, плохо вооруженная, она почти один на один чуть ли не с января и до июня, когда ею командовал некто Паука, не только сдерживала натиск 2-го корпуса генерала Слащова, но иногда переходила даже в контрнаступление на Перекопском и Чонгарском направлениях. И если Деникин рвался к Москве, к первопрестольной, то Врангель поставил перед собой более скромную задачу: сохранить хотя бы то, что осталось, укрыться на время в Крыму, сделать его неприступной крепостью, «контрреволюционным оазисом», а дальше видно будет… союзники помогут!

И в Крым на пароходах Америки, Англии, Франции были спешно доставлены сотни тысяч ящиков со шрапнельными снарядами, танки, самолеты, пушки, взрывчатка, винтовки и пулеметы. В Севастополе стояли американские миноносцы. Появились иностранные военные и дипломатические миссии, военные и политические советники, французские инженеры занялись укреплением Перекопа и Чонгара. Войска Врангеля состояли почти сплошь из офицеров.