Последние известия

На продажу были выставлены самые доходные предприятия страны. Вообще-то предполагалась не продажа, а отдача в залог. Выставлены были по драматически заниженным ценам. Дополнительный штрих – государственные предприятия зачастую покупались на деньги, взятые в кредит у государства (кредиты так и не были возвращены государству). Якобы взятые в залог предприятия так и не были выкуплены государством обратно.

Поэтому через 20 лет мы имеем в стране «золотые две тысячи» семейств, обладающих состоянием свыше $100 млн каждое.

По схеме залоговых аукционов в частную собственность перешли, к примеру, крупнейшие компании:

«Норильский никель»;

«Сибнефть»;

ЮКОС;

ЛУКОЙЛ,

«Мечел»;

«Сургутнефтегаз»;

Новолипецкий металлургический комбинат;

Мурманское морское пароходство.

Вас интересуют цены?

Больше всех заплатил Потанин. 51 % «Норильского никеля» обошелся ему в $170,1 млн. Сейчас эта компания стоит $12 млрд, чистая прибыль – $3 млрд.

Ходорковский щедро выдал государству за ЮКОС $159 млн. ЮКОСа уже нет, но на пике расцвета стоимость ЮКОСа достигла $35 млрд.

За «Мечел» заплатили $13 млн. Сейчас стоит $12 млрд.

Мурманское морское пароходство ушло за $4,125 млн, а стоит – $248 млн.

Лет пять назад Чубайс признался, что приватизация на самом деле была проведена якобы с политической целью – не допустить прихода коммунистов к власти. Может быть, вот коммунисты не у власти, потребовало бы государство взятое у него под залог, а?

В российском обществе между тем сложилось устойчивое практически консенсусное неприятие приватизации и образованной на ее основе крупной частной собственности. Подавляющее большинство граждан России (разные исследователи общественного мнения называют поразительные цифры – от 80 до 90 %) считают приватизацию нелегитимной и готовы в той или иной степени к пересмотру ее итогов.

Резкий, но справедливый лозунг «Все отнять и поделить!» красноречиво выражает народное негодование по поводу совершенного 20 лет назад преступления. Само собой напрашиваются пересмотр итогов приватизации и национализация находящихся сейчас в собственности сверхбогатых национальных богатств.

23 октября 2012 г.

Удальцов в тюрьме им не нужен

Сериал «Массовые беспорядки» (эпизод №…).

Краткий пересказ предыдущего эпизода сериала:

«Развозжаев официально отказался от показаний и явки с повинной» – такая фраза была вчера вынесена в заголовки многих СМИ, общим числом свыше четырехсот.

Трогательно выглядит это «официально», однако означает всего лишь факт, что допущенный вчера к Развозжаеву адвокат Фейгин оформил заявление Развозжаева на бумаге. Заявление о том, что его вынудили написать чистосердечное признание.

Чистосердечное признание никто по доброй воле не пишет. В Лефортовской тюрьме, в то время как я там сидел в 2001–2002 годах, был профессиональный выколачиватель «чистух» Леха, так он даже чеченцев, крепких духом, умел заставить написать чистосердечное признание. Нескольких вынудил. В саратовской Центральной тюрьме в 2003-м в третьем корпусе выколачивали чистухи в «пресс-хате» на четвертом этаже.

Я верю всему, что теперь утверждает Развозжаев. Верю в подвал, в людей в масках, в то, что не пускали в туалет и грозили сывороткой правды. Только все равно не надо было писать чистосердечное признание. Надо было вынести и не писать.

Почему?

Потому что Развозжаев может сколько угодно отказываться, но его текст в 10 страниц будет неумолимо подшит в уголовное дело, останется там навсегда. И судье на процессе, который состоится, предстоит оценить, верить ли этому тексту или нет. Судья будет выносить приговор по совокупности имеющихся материалов, в том числе и по этому материалу. Что написано пером, не вырубишь топором.

Сегодняшний эпизод сериала:

Утром Следственный комитет предъявил Сергею Удальцову конкретные обвинения в организации массовых беспорядков, но воздержался от смены меры пресечения. Его не арестовали, но оставили под подпиской о невыезде.

Есть наблюдатели, и их не мало, кто прочит Удальцову дальнейший неуклонный подъем популярности и славу героя сопротивления.

Вздохну и признаюсь, что я так не думаю. Я вижу в открывающихся один за одним эпизодах уголовного дела большую опасность для его репутации. Что там еще приготовлено, генерал Маркин не сказал, но пообещал тонны доказательств помимо чистосердечного признания Развозжаева. Если вспомнить, что Следственный комитет уже заявлял, что по делу о беспорядках на Болотной опрошены свыше тысячи свидетелей (по-моему, мелькала даже цифра 1150 свидетелей), то опасаться есть чего.

Следователи будут рыть, а Удальцов будет оставаться на свободе.

С точки зрения следствия в глазах общественного мнения его положение будет неприятно контрастировать с положением находящихся за решеткой, в СИЗО «Лефортово», его товарищей Лебедева и Развозжаева. Из недр общественного мнения наряду с восхищенным отношением к борцу с режимом Удальцову будут раздаваться и неприязненные голоса (да уже и раздаются): «Вот он на свободе, а они в застенке…»