Последние Каролинги - 2

– И это я тоже слышал.

– «И сыновья Людовика от первого брака, не могущие повредить своему единокровному брату, сильно злоумышляли против Юдифи, и дважды захватывали ее силой войск, и заточали в монастырь. Император же, будучи от природы добр, но слаб и мягкосердечен, лишь проливал горькие слезы. И все равно Юдифи удавалось освободиться. Тогда собрались клирики и архипастыри империи, и обвинили императрицу в колдовстве, и в том, что она дьявольскими чарами подчинила себе ум и сердце правителя. Но Юдифь хитроумными речами отвела от себя все подозрения, и клир полностью оправдал ее, а император возвеличил пуще прежнего. Наконец, в 840 году от Воплощения Слова император Людавик скончался. До нас в монастыре доходили служи, что в том же году императрица родила еще одного сына, но тот умер вскоре после того. И, скорбя от потери мужа и ребенка, она удалилась в монастырь… святой Колумбы… где и умерла от чахотки, пережив своего мужа лишь на три года, хотя была более чем вдвое его моложе…»

– Так записано в Хронике?

– Так записано в Хронике.

– А что было на самом деле?

– Ох, недоверчив ты, сын мой… Все, в общем, так и было… за исключением того, что заточение Юдифи вовсе не было добровольным. Но на сей раз она ничего не могла поделать, потому что принц Карл, уже достигший совершенных лет, присоединился к своим братьям. Империя была разделена, в удел ему досталась Нейстрия, как его мать и добивалась, да только править он хотел без нее.

– «Пусть умру, лишь бы он царствовал»?

– Да, и она ведь и вправду вскоре умерла. Только знаешь, от кого я узнал эти подробности?

Эд угадал ответ прежде, чем Фортунат произнес его вслух:

– От Одвина.

– От кого же узнал их Одвин?

– Любому женскому монастырю положен исповедник. И в монастырь святой Колумбы был назначен от святого Эриберта монах, именем Нигелл. На протяжении двух лет, что Юдифь жила там, Нигелл наезжал в обитель святой Колумбы довольно часто. Времена же были беспокойные – впрочем, когда они спокойные, а Нигелл был слаб здоровьем, поэтому сопровождать Нигелла был отряжен самый сильный и смелый из учеников.

– Одвин.

– Он. На собственное несачстье, Одвин отличался неуемной страстью к знаниям, поспорить с которой могла лишь его страсть к справедливости… Ему всегда легко давались языки. Предполагаю, что Тора принадлежала Юдифи, и Одвин мог испросить книгу у нее, желая прочесть слово Божие так, как оно было написано изначально, но Юдифь умерла прежде, чем он вернул книгу.

– Это объясняет книгу, но не все остальное. Перстень и печать Одвин у нее тоже взял на подержание? И меч она хранила в женском монастыре?

– Не горячись. Как ты, верно, и сам догадываешься, младший сын Юдифи вовсе не умер.. и об этом стало известно и Одвину. Больше об этом мог бы знать его наставник Нигелл – ведь он был одновременно исповедьником Юдифи…

– Что же Нигелл?

– С Нигеллом получилось вот что. Когда Одвин бежал, и впервые прозвучало слово «чернокнижие», отвечать пришлось его наставнику – почто не уследил за душой ученика? Нигелла судил церковный суд. Имя Юдифи ни разу не прозвучало – ее ведь уже не было в живых, да и никто не додумался связать ее со скандалом в монастыре святого Эриберта. Нигелл, если что и знал, сохранил тайну исповеди…

– И что стало с Нигеллом?

– В общем, он довольно легко отделался. Его только перевели из обители святого Эриберта, издавна пользовавшейся королевскими милостями, в другой монастырь – во имя блаженного Агерика, что в Веридунуме.

– В Веридунуме? Это в Лотарингской земле?

– Опомнись, сын мой! В своих поисках ты готов перевернуть землю и небо! Нигелла наверняка уже нет в живых, ведь прошло уже более сорока лет, а он и тогда был человеком болезненным и старше меня годами.

– Тогда я посмотрю на его могилу.

– Опомнись, говорю я тебе! Неужели тебе недостаточно того, что ты узнал?

– Нет. Недостаточно. Может, во мне тоже заговорила неуемная страсть к знаниям. Я ведь тоже сын своего отца-колдуна и своей матери-ведьмы.

У Фортуната щемило сердце, но он не находил слов утешения и мог только спросить:

– Неужели ты покинешь Компендий сейчас, когда…

– Нет. Сейчас не покину.

Но – король предполагает, а Бог располагает. Королю не удалось провести осень в своей резиденции. Дождей по-прежнему не было, дороги все еще держались, продолжались военные действия. В октябре началось очередное наступление лотарингов.

Армия герцога Лотарингского Дидье, поначалу продвинувшаяся вглубь нейстрийской территории, затем откатилась обратно, к герцогской крепости Низиум, по пути столкнувшись с передовым королевским отрядом под командованием графа Амонского. Это произошло рядом с Виродунумом. Завязалось жестокое сражение, в ходе которог пострадал и город, и близлежащий монастырь блаженного Агерика. Когда прибыл король, добрая половина этой старинной обители выгорела начисто. Кто поджег монастырь – то ли отступавшие лотаринги, то ли нападающие в горячке боя, – так и осталось неизвестным.