Последние Каролинги

Она снова послала Азарику, и та в дверях залы чуть не наткнулась на выходящего оттуда Эда. Ей бы увернуться, спрятаться в толпе слуг, а ее нелепая мысль приковала: «Как он нашел бы меня в моем новом, моем великолепном платье?» А он, забинтованный, но веселый и стремительный, окруженный друзьями, шагал прямо на нее, протягивая руки:

— Озрик! Ты зачем надел женское платье? Что за глупые шутки? И вообще, куда ты исчез?

«Все пропало!» — подумала она леденея. Но справилась с собой и даже приняла одну из тех кокетливых поз, которые наблюдала у служанок.

— Вы шутите над бедной девушкой… Я не знаю никакого Озрика.

На лицо Эда, словно тень от облака, набежало разочарование. Он пальцами дотронулся до ее подбородка и прошел дальше, разговаривая с друзьями. Только Роберт обернулся и удивленно смотрел на нее.

9

Она еле дождалась рассвета, чтобы выскользнуть из приоткрывшейся створы дворцовых ворот. Огонь, сжигавший душу, гнал ее неведомо куда, и она неслась как одержимая в лес, застывший от жары. По островкам мха, по кочкам она кружила, углубляясь в его распаренную глушь, и Майда, радуясь свободе, бежала впереди.

В глазах стоял Эд, могучий, радостный, раскрасневшийся от вина. Он протягивал руки — ей! Пусть он не обратил внимания на ее внешность и наряд, но он говорил: «Озрик, куда же ты исчез?» Значит, он помнит, он думает о ней!

И сквозь искрящийся поток радости всплывали слова, как бледные призраки: Justitio! Veritas! Vendicatio!" — но теперь они падали бессильно, подобно черепкам в ржавую жестянку…

Нет, стой! Надо же во всем этом наконец разобраться. Села на поваленный ствол, стараясь определить, в каком направлении могли остаться башни и шпили Лаона.

Да и уверена ли она, что отца убил именно Эд? Ведь их там было много — и усатый, как таракан, герцог Суассонский, и безбровые близнецы, и даже Тьерри Красавчик, который бесчинствовал в доме Гермольда. Мог ли ее Эд, ее светлоглазый красавец с открытым и смелым лицом, ее победитель захватчиков и освободитель народа, мог ли он быть убийцей невинных? И печально понимала, что да, что ведь видела из хибарки своими глазами, как бастард скакал первым, как ударил отца дротиком…

Когда-то в келье Фортуната она читала в «Истории лангобардов» Павла Диакона: король Альбоин, разбив и убив короля гепидов, из черепа его сделал себе чашу, оковав ее золотом, а дочь короля взял себе в жены. Каково было бедняжке по приказу свирепого мужа где-нибудь на привале пригубливать этот сосуд!

Да и что ему, Эду, в конце концов, Озрик! Занятный мальчишка, полезный Робертинам… Ему даже на императрицу наплевать, так и не нанес ей отдельно визита. Берта шипит тайком, что он увивается вокруг дочери герцога Трисского, этой хваленой Аолы.

Ну и пусть! А она заставит принца Карла на себе жениться, бог с ним, что он дурачок. И однажды явятся к ней с поклоном герцог Эд и его разлюбезная Аола — доброе утро, ваша королевская милость, а мы ваши покорные слуги…

Но думать об этом было совершенно непереносимо! Да и вообще подлая, подлая — предала отца, теперь предаешь Эда.

Между тем Майда вспугнула большую бархатную бабочку, которая, трепетно перебирая крыльями, пересекла падающий сквозь крону луч. Черная, без единого пятнышка, только синеватые жилки на крыльях!

Черная бабочка — это ведь фея Ванесса! Кто попадет в ее царство под седые мхи болот, тот может танцевать с ней одну ночь, а утром убедиться, что проспал целых сто лет. Но это опасно лишь юношам, а девушкам фея помогает в любви, надо только поймать и принести ей в жертву такую вот летунью, без единого пятна.

Она бросилась ловить бабочку, но сделать это было нелегко. Ванесса парила над головой девушки, как бы дразня ее. Мешала и Майда, которая подскакивала без толку, клацая зубами. Наконец бабочка опустилась на лист. Азарика метнулась, но промазала и расцарапала себе голые локти. Пришлось снова долго выжидать, когда Ванесса поцелует верхние листики дрока, и отчаянно кинуться, наконец-то поймав!

Осторожно раскрыла горсть. Что за тайные силы скрыты в тебе, трепетная летунья? Найдет ли она наконец в твоих чарах ту опору, которой нет для нее ни в книгах отца, ни в молитвах Фортуната, ни в хитрых махинациях Заячьей Губы? Азарика поднесла пленницу к самым глазам, чтобы разглядеть в насекомом прелестный профиль и коронку сказочной Ванессы. Но головка размером с булавочную была бессмысленна. И не поймешь, что за бугорки — рот ли, глаза ли?

Ее привел в себя удар колокола на дворцовой звоннице. Полдень! Пора одевать госпожу Лалиевру. Сегодня вечером Рикарда дает в честь нового графа Парижского торжественный прием. Завернула Ванессу в платочек и сунула за вырез лифа.

В покоях императрицы была несусветная толчея:

— Ой, ой! Ой, ой! Льда, скорее льда из подвала!

— Чтеца к государыне, чтеца!

— Когда же разыщут госпожу Лалиевру?

Приживалки боязливо выглядывали из всех дверей.

На Азарику налетела взбудораженная Берта:

— Прячься скорей! Ты слышишь? У нас катастрофа! Эд сделал предложение дочери герцога Трисского!

На бесцветном ее личике змеилось торжество.