Последние первые планетяне

Старшина, договорив, сунулся в карман за коммуникатором – вызвать медиков, однако Камилла неожиданно остановила его. Николай поглядел на коллегу и ее окровавленное плечо, но девушка была непреклонна.

– Я в норме, – заверила Леонова. – Не спеши. Хочу понять, что мелит этот подонок.

– Не сообщим в больничку, он скоро перестанет говорить, – прошептал Давыдов.

Камилла лишь пожала целым плечом:

– Поделом.

– Любишь ходить по грани, как погляжу, – улыбнулся Моргунов. Он выкашлял сгусток крови и, вытерев рот рукавом, произнес: – Не скажу ни слова, пока не вызовете скорую.

– Не вызовем скорую, пока не объяснишься.

– Какое нелепое положение, – потряс головой бизнесмен. – Вы готовы рискнуть всем, чтобы узнать то, что вам не понравится. Упорство, достойное лучшего применения. Впрочем, чего уж! – вспрыснул Моргунов. – До вас, идиотов, никак не доходит… Все, что вы делаете – впустую! Думаете, отдадите меня «рудникам», и дело в шляпе… Никуда я не денусь!

Давыдов настороженно поглядел на брызгающего кровавой слюной бизнесмена, и его одолело странное беспокойство. Михаил, бесспорно, верил, что выйдет сухим из воды. Тем не менее старшина вымолвил:

– Еще как денешься. В места не столь отдаленные.

– Не на Западе, мальчик! Не на фронтире! Впрочем, я не удивлен твоему заблуждению. Без году неделя в наших краях… – Михаил зло усмехнулся и перевел взгляд на Леонову. – Но от тебя я не ожидал такой наивности, милая. Будто не знаешь, как устроена жизнь… Страшно тобою разочарован!

Камилла невольно сделала еще шаг вперед, и теперь любой выстрел, безусловно, сулил стать для Моргунова смертельным. Девушка пока держала себя в руках.

– Возможно, кое-чего я не понимаю, – сказала она. – Однако мне достаточно знать, что ты перешел дорогу Большому Кольцу. Твоя песенка спета.

– Ого, пресловутое противостояние корпов и независимых предпринимателей! – снова через боль рассмеялся Михаил. – Вечная внутренняя борьба фронтира. Я скорее вижу: вечный его двигатель.

Николай фыркнул:

– Да что ты, черт возьми, такое несешь?

– Господин офицер… мог бы уж догадаться, право. Никак? Тогда наматывай на ус! Это нескончаемое противостояние – лишь игра. Фальшь! – Моргунов, повысив голос, закашлялся, однако не остановился: – Ха! Все просто, как дважды два, – сказал он через паузу. – Крупным корпорациям, вроде «СидМКом», чтобы жить, необходима война. Какое-либо идеологическое противостояние. Это провоцирует конкуренцию. Конкуренция ведет к развитию. Не дает всем закостенеть. Не я придумал, – улыбаясь, покачал головой бизнесмен. – Еще предки со Старой Земли смекнули, что два лагеря, противостоя друг другу, имеют больше шансов на развитие, чем если один поглотит другой. Фронтир – прекрасная тому иллюстрация.

– К чему клонишь?! – нетерпеливо выпалила Камилла.

– К тому, дорогая, что, вопреки вашему несчастному плану, который мне так любезно поведала ваша глупенькая коллега, я *нужен* Большому Кольцу. Как воздух. Потому-то они и терпели меня все эти годы. Потому смотрели, как я по кирпичику выстраиваю империю, но ничегошеньки не предпринимали, чтобы остановить меня. Нет, разумеется, они ставили палки в колеса, – неловко перевернувшись, продолжил Моргунов. – Но только чтобы затормозить, а не убрать с пути насовсем. Ведь это означало бы обречь самих себя на медленное загнивание. В этом был их просчет. Они слишком расслабились. Полагали, знают все о моих делах. Видят и контролируют каждый шаг. Но кое-чего они не знали, – усмехнулся Михаил и, дернувшись всем телом, застонал от боли. – Впрочем, теперь и это не секрет.

– Шаттл переселенцев… – невольно заключил Давыдов.

Моргунов тотчас кивнул:

– Проект «Ковчег». Не следует говорить, но это была бы бомба. С его помощью можно сместить рудную компанию с их чертового пьедестала.

– Ты же сказал, фронтир существует благодаря вечному противоборству.

– Да, сказал. – Михаил не в первый раз надменно покосился на полицейских. – Потому не стал бы выдворять «рудников» из Борей-Сити. Мы бы лишь поменялись ролями. Город бы освободился, и уже они пресмыкались бы перед нами, как ныне мы – перед ними. – Моргунов вдруг замолк и грустно посмотрел в сторону. – Но Громов… Черт возьми, – пробормотал он. – Старый святоша едва не перечеркнул все труды, явившись шантажировать меня…

Тоннель сковало напряженным молчанием, и в следующий момент можно было только услышать, как щелкнул курок револьвера в руке Камиллы. Она не выстрелила, однако с таким грозным видом держала Михаила на мушке, что он, как тот пресловутый кот, был жив и мертв одновременно. Какой-то несчастной последней капли не доставало чаше терпения Леоновой, чтобы наконец переполниться.

Николай, осознавая, что не контролирует ситуацию, переспросил Моргунова:

– Признаешь, что приказал устранить старшину?