Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна

Он положил листок обратно, на виду, придвинул стул и подставил его под ноги молодого человека. Влез сам на стол и, прижимая к себе тело, приподнял его, разжал петлю и снял ее с шеи. Тело обмякло в его руках. Он опустил его на стол и, спрыгнув на пол, положил на кровать.

Все так же неспешно приоткрыл дверь в коридор.

— Все на месте? — спросил он тихо.

С близкого расстояния от подножья лестницы кто-то отозвался:

— Мы здесь. Заносить тюк?

— Давайте!

Взяв подсвечник, он им посветил.

Трое мужчин с трудом поднялись по ступенькам, неся мешок, в который было заключено чье-то тело.

— Кладите сюда, — сказал он, кивнув в сторону стола.

Перочинным ножом он перерезал веревки, стягивавшие мешок. Показалась белая простыня, которую он откинул. Из-под белой ткани показался труп. Труп Пьера Ледюка.

— Бедный Пьер Ледюк, — сказал Сернин, — ты никогда не узнаешь, сколько потерял, умерев таким молодым. Я повел бы тебя далеко, дружище. Ну что ж, обойдемся без твоих услуг… Давай, Филипп, залезай на стол! А ты, Октав, на стул. Поднимайте голову и суйте ее в петлю!

Две минуты спустя тело Пьера Ледюка покачивалось уже на веревке.

— Отлично, дело не было трудным. Все свободны. Ты, доктор, зайдешь сюда завтра утром; тебе расскажут о самоубийстве Жерара Бопре, ты слышишь, Жерара Бопре, — вот его прощальная записка. Вызовешь судебно-медицинского эксперта и комиссара и устроишь все таким образом, чтобы ни тот, ни другой не заметили, что один палец у покойника обрезан, а на щеке — шрам…

— Это не будет трудно.

— И еще постараешься, чтобы протокол был составлен немедленно и под твою диктовку.

— Тоже легко.

— Наконец, надо будет предотвратить отправку в морг и добиться незамедлительного разрешения на погребение.

— Это будет уже потруднее.

— Постарайся. Этого ты осмотрел? — он указал на молодого человека, лежавшего на койке.

— Да, — сказал врач. — Дыхание восстанавливается. Но риск был все-таки велик… Если сонная артерия…

— Кто не рискует… Как скоро он придет в себя?

— Через несколько минут.

— Хорошо. Ага! Не уходи еще, доктор. Подожди внизу. Ты еще будешь нужен.

Оставшись один, князь достал сигарету и стал спокойно курить, пуская к потолку аккуратные кольца голубого дыма.

Из задумчивости его вывел тяжелый вздох. Он подошел к койке. Молодой человек начал шевелиться, его грудь резко поднималась и опадала, как у спящего, которого преследуют кошмары. Он поднес руки к горлу, словно там у него болело, и этот жест заставил его вдруг выпрямиться, дрожащего, охваченного ужасом.

И тогда, прямо над собой, он увидел Сернина.

— Вы! — прошептал он, ничего не понимая. — Это вы!..

Он уставился на князя, как слепой, словно увидел вдруг привидение.

Затем опять потрогал свою глотку, пощупал шею, затылок… И тут издал хриплый крик, безумный ужас расширил его зрачки, поднял дыбом волосы, потряс его с ног до головы, как подхваченный вихрем листок. Князь отодвинулся, и он увидел повисшего на веревке мертвеца!

Он вскочил, попятился, прижался спиной к стене. Человек, висевший перед ним, чуть еще раскачиваясь, — это был он сам! Он сам! Чудовищный сон, неизбежно следующий после кончины?.. Галлюцинация, посещающая тех, кого больше нет на свете, и в чьем потрясенном мозгу трепещет еще угасающая жизнь?.. Его руки заколотили по воздуху; казалось, он пытался защититься от непереносимого зрелища. Затем, обессиленный, раздавленный кошмаром, опять лишился сознания.

— Просто здорово, — довольно осклабился князь. — Чувствительная, легко внушаемая натура… Полностью подавленная воля… Ну что ж, настал подходящий момент… Если за двадцать минут я с ним не справлюсь, он может от меня ускользнуть…

Он притворил дверь, соединявшую обе мансарды, поднял молодого человека на руки и отнес на койку, стоявшую в другой комнате. Смочил ему холодной водой виски и дал понюхать соли.

Обморок на сей раз не оказался долгим.

Жерар робко приподнял веки и поднял глаза к потолку. Страшного видения более не было. Но размещение мебели, положение стола и камина, другие подробности в обстановке — все сбивало его еще с толку. Оставалось еще воспоминание о случившемся, еще болела шея…

— Я видел сон, не так ли? — спросил он князя.

— Нет.

— Что же это было?

И, внезапно вспомнив:

— Ах, это правда, я хотел умереть… И даже…

Он с тревогой подался вперед:

— Но все остальное? Это было видение?

— Какое видение?

— Человек… Веревка… Это я тоже видел во сне?

— Нет, — сказал Сернин, — это тоже была действительность.

— Что вы говорите?.. Что вы говорите?.. Ох! Нет, нет, прошу вас… Разбудите меня, если я сплю… Хотя мне лучше умереть… Но я ведь умер, разве не так? Меня терзают кошмары мертвеца… Ах, я чувствую, что теряю рассудок… Прошу вас, прошу…

Сернин осторожно положил руку на шевелюру молодого человека и, склонившись к нему, сказал: