Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна

— Да, — отвечала она, наблюдая за ним, словно пыталась угадать, что он может подумать.

Люпэн бросился к ней в небывалом возбуждении:

— Вы знали его? Кем он был? Кто он теперь? Почему вы ничего не говорили? Где вы с ним познакомились? Говорите же… Отвечайте… Прошу вас…

— Нет, — ответила она.

— Вы должны, однако, вы должны ответить! Подумать только! Луи де Мальрейх, это чудовище, убийца! Почему вы ничего не сказали?

В свою очередь она положила руки на его плечи и твердым голосом заявила:

— Теперь послушайте вы! Никогда не спрашивайте меня об этом, потому что я никогда не заговорю… Эта тайна умрет вместе со мной… Что бы ни случилось, никто ее не узнает, никто на свете. Клянусь!

II

Несколько минут он молча простоял перед нею, охваченный тревогой, не зная, что и думать. Ему вспомнилось молчание Штейнвега, смятение старика, когда у него требовали раскрыть ужасный секрет. Долорес тоже его знала и тоже молчала.

Не говоря ни слова, он вышел из гостиной.

Чистый воздух, ясные пространства… Ему стало лучше. Он вышел за стены парка и долго бродил по полям, рассуждая с собою вслух:

— Что случилось? Что происходит? Долгие месяцы, в действии и борьбе, я заставлял плясать на своих ниточках все лица, которым суждено участвовать в исполнении моих планов. И все это время совершенно упускал из виду, что должен присматриваться к ним, знать, что происходит в их головах и сердцах. Я совершенно не знаю Пьера Ледюка, не знаю Женевьевы… Не знаю и Долорес… Я обращался с ними, словно с куклами, тогда как все они — живые люди. И сегодня передо мною встают препятствия, которые я не сумел предусмотреть!

Он топнул ногой и воскликнул:

— Препятствия, которых, в сущности, и нет! Состояние души Женевьевы и Пьера… Оно мне безразлично, я проникну в него после, в Вельденце, когда обеспечу их счастье… Но Долорес!.. Она знала Мальрейха, и ничего не сказала о нем! Почему? Какие между ними существовали отношения? Может быть, она его боится? Боится, что он совершит побег и явится к ней, чтобы отомстить за разглашение его тайн?

Уже к ночи он добрался до домика, который занял для себя в глубине парка, и в самом скверном настроении поужинал, ворча на Октава, который обслуживал его то слишком медленно, то чересчур быстро.

— Хватит с меня, оставь меня одного… Сегодня ты делаешь одни глупости… А это — кофе?.. Это черт знает что!

Он отставил наполовину полную чашку и провел два часа подряд, прогуливаясь по парку, пережевывая все те же и те же мысли. Под конец его догадки обрели окончательный вид:

«Мальрейх сбежал из тюрьмы и терроризирует госпожу Кессельбах; он узнал от нее уже историю с зеркальцем…»

Люпэн пожал плечами.

«И в эту ночь заявится к тебе, чтобы поволочь тебя за ноги в ад… Ну вот, у меня уже заходит ум за разум! Пойду-ка лучше спать!»

Он вернулся в свою комнату и лег в постель. И тут же уснул тяжелым сном, полным кошмаров. Дважды просыпался, хотел зажечь свечу, и оба раза снова падал, будто оглушенный. Он слышал, тем не менее, как на колокольне в деревне били часы, скорее — ему казалось, что он их слышит, так как его удерживало странное оцепенение, в котором, казалось, он продолжал слышать и чувствовать. И нахлынули видения, полные тревоги и ужасов. До него отчетливо донесся скрип открываемого окна. Отчетливо, сквозь опущенные веки, сквозь густую тьму он увидел приближавшуюся тень. Эта тень наклонилась вскоре над ним. С невероятным усилием он приоткрыл глаза и посмотрел… по крайней мере, так ему показалось. Снилось ли ему все это? Виделось ли наяву? Он отчаянно пытался понять.

Снова шорох… Кто-то взял коробок спичек, лежавший рядом… «Сейчас все станет видно», — сказал он себе с огромной радостью. Чиркнула спичка. Свеча зажглась. С ног до головы Люпэн почувствовал потоки холодного пота, стекавшего по телу, в то время как сердце то и дело переставало биться, остановленное страхом. Тот человек был перед ним.

Возможно ли все это? Нет, нет!.. И тем не менее — он видел… О, какая ужасная картина!.. Тот человек, чудовище, был здесь!

«Я не хочу… Я не хочу…» — бормотал Люпэн, словно обезумев.

Тот человек, чудовище, был там. Одетый во все черное, с маской на лице, в мягкой шляпе, надвинутой на светлые волосы.

«О, это сон, мне это снится, — подумал Люпэн, смеясь. — Это ночной кошмар…»

Напрягая все силы, всю волю, Люпэн пытался пошевелиться, сделать хотя бы одно движение, которое отогнало бы призрак.

Он этого не смог.

И вдруг ему вспомнилось: чашка кофе! Вкус напитка… Подобный вкусу того, который он выпил в Вельденце… Он издал крик, совершил последнее усилие и опять упал обессиленный.

Но и в бреду почувствовал, как незнакомец расстегивает ворот его сорочки, раскрывает шею, поднимает руку; увидел, что эта рука сжимает рукоятку кинжала, маленького стального кинжала, похожего на тот, которым были убиты господин Кессельбах, Чемпэн, Альтенгейм и столько других людей…

III

Несколько часов спустя Арсен Люпэн проснулся, разбитый усталостью, с горечью во рту. С минуту собирал воедино разбежавшиеся мысли, и вдруг, вспомнив все, невольно заслонился рукой, будто кто-то на него нападал.