Последние ратники. Бросок волка

В отличие от прошлого раза, сейчас тоскливый хмырь не спешил сбрасывать со счетов повторно запутавшегося под его тощими ногами черноризца. Он подошёл к нему, словно не замечая позвякивающую железом возню князя с дружинником, присел на корточки. В скучающем взгляде наконец-то сверкнула искорка живого интереса.

— Ты кто такой?

Может, оно и к лучшему, что горло, как и всё остальное тело, скрутило судорогой. Потому что в этот момент у Никодима нашёлся только один вариант ответа на этот вопрос. Да и тот матерный.

— Не можешь говорить? И двигаться? — кислый дистрофик для верности ткнул валяющегося на боку Никодима пальцем в чёрной перчатке. — Фу, ну и несёт от тебя. Что ж ты за пропойца такой, на которого смертельный яд оказывает лишь парализующее воздействие? И почему-то не убивает, как остальных. Именно так ты выжил в прошлый раз? Дай угадаю: застал врасплох моего верного дуболома Каплю. Да? Что ж, жаль, конечно. На редкость полезный был человек. Мало слов, много дела. Таких в любые времена редко встретишь. Но меня на этот же трюк тебе уже не поймать, уж не обессудь. Пусть от яда ты не околеешь, но с перерезанным горлом, думаю, и тебе не выжить. Конечно, вопросов у меня к тебе куча, но, как это всегда бывает в таких случаях, на них совершенно нет времени. Поэтому — не взыщи, коллега.

Унылый бубнёж прервал резанувший уши вскрик. Постный скелет мгновенно вскинулся, рывком отодвигаясь подальше от неподвижного собеседника и оборачиваясь на неприятный звук.

Будь у Никодима задатки к рисованию, то руководителя царства мёртвых, какого-нибудь там Аида, он изобразил бы именно так. Слипшиеся волосы, падающие на пылающие лютой злобой глаза, разодранная в бурые лоскутья рубаха, окровавленный меч в опущенной руке. А под ногами бьющееся в агонии тело затянутого в полный доспех гридня. Заорал, похоже, именно он. Наверняка в тот самый миг, когда Светлый подрубил ему коленные сухожилья, а затем пропорол живот. Ну, или, например, когда из брюха полезли сизые змеи потрохов. Не отрывая горящего прицела глаз от взгляда тягомотного отравителя, князь сухо дёрнул клинком, вгоняя лезвие в основание шеи поскуливающего дружинника княгини Ольги. После чего перешагнул через затихшее тело и хмуро двинул в сторону Змея.

— Где. Мой. Сын.

Слова самодержец припечатывал веско и угрюмо, выплёвывая их с каждым следующим шагом. Творись весь этот драматизм на сцене, Никодим обязательно бы поаплодировал.

Змей оказался куда менее благодарным зрителем. Он, скучающе вздохнув, выдернул узкое ложе клинка из одеревеневшего плеча Никодима. Судя по тому, что замершему в неподвижности черноризцу пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть от боли, парализовавший тело яд начал потихоньку отпускать. Гораздо быстрее, чем в прошлый раз.

— Видишь ли, любезный князь, — пустился в очередную навевающую сон лекцию тощий. Похоже, приближение настроенного на смертоубийство монарха его ничуть не трогало. — Твой сын — весьма полезный артефакт с ярко выраженной перспективой. Он совершенно явно пригодится в будущем. В совсем недалёком, я бы отметил, будущем. Рисковать столь ценным капиталом было бы чересчур нерационально. Конечно, его тут нет. Главной нашей целью было заставить тебя сделать максимально необдуманный шаг. Сунуть шею в петлю, если угодно. И ты, твоя светлость, с задачей этой превосходно справился. Сломя голову ринулся на выручку отпрыску. Зря. Поступков, движения которым задают порыв да инстинкт, хороший самодержец должен всячески избегать.

Святослав остановился, обвёл мутным взором картину побоища. И снова воткнул взгляд в глаза Змея.

— Значит, все эти люди легли только для того, чтобы выманить меня сюда? Да кто вы такие после этого?

— Политики. Кем, судя по всему, тебе не стать.

Никодим знал тысяцкого, который с этим утверждением мог бы поспорить. Благо, тоску своего занудства Змей не выдержал и сам. Решив прервать заунывный урок философии физкультурным нормативом. Он коротко подбросил стилет, поймал его за лезвие, скупо размахнулся и даже, наверное, точно определил, куда именно прилетит нож. Мишень была крупной, близкой, да к тому же ещё и не отягощённой бронированной защитой.

Правда, Змей опять не учёл один очень важный фактор.

Который незамедлительно пнул его сзади в сгиб коленного сустава. Конечно, это была скорее лёгкая неприятность, чем удар. Но и её хватило для того, чтобы нож в момент броска сорвался с траектории и звякнул об пол где-то очень далеко от намеченной цели.

17. Дворцовый переворот (окончание)