Последние стихи

Утром к зеркалу, не разлепив век.

Сколько ещё, если первых — семь?
Купаясь в венах и не вскрывая рек –
Зачем?

Ты моя белая, та, что чернее ночи.

Ты моя чёрная, та, что белее дня.
Та, что в лицо мне опять хохочет,
Рожая и убивая меня.

Рассвет

И наступит тот день, когда время измерят и взвесят,
И знамёна изрежут на имена.
Одинокий мой крик отразится как десять,
И поднимается с трона Цена.

И железное зарево треснет, и вскинется пламя,

Пожирая забывших рассвет.
И весёлые травы нам станут стенами.И, как воду, впитают наш свет.

В тихой сырости мглы, без любви и без тени,

Я забудусь в доспехах из Матери-тьмы.
Я к вам шёл без меча, в перламутре плетений.
Почему: «Со щитом!» — мне ответили вы?

Время глухих поэтов…

Время глухих поэтов,
Время слепых прозаиков.
Только мо

лится флейта,Только на небе — зарево.

Только рассвет, смущаясь,

Прячет зрачок в ресницах…
И птицы с курса сбиваются,
Падают в небо птицы.

То, что в детстве куда-то дели…

То, что в детстве куда-то дели,
Заиграли и не нашли,
Доросло примерно до Бездны,
И загнулось за край Земли.

Со слонами и черепахой

По ночам гоняет чаи,
Режет душу мне на зарплаты
И транжирит беды мои.

Я не знаю, каким мечтало

Детство в детстве меня узреть.
Но отпело и отлетало.
И боюсь за ним не успеть.

Под ресницы дня — голубой зрачок…

Под ресницы дня — голубой зрачок…
Небо?
Ты не жди меня — спусковой крючок…
Жребий?

И молитвой ввысь

За меня молись…

Время одуванчиков

Ветер не ждёт,
Пока головы отцветут.
Рвёт и терзает дым
Огородных костров.

Холодно. Что хотел?

С тобою — Сибирь. И день.
И твой удел — только миг.
И рассвет — до снов.

Что ты хотел?

Искать? Не упасть? Не спать?
Пей же! Ветер и горы —
Опять вода.

Смотри, уставший от мiра,

Смотри сюда:
Как одуванчик
Лицом пробивает асфальт.

Любимая…

Перейдёшь ли ты пропасть по мосту моей песни, если тебе выпадут лось и солнце?
Выпьешь воды, что падает вниз?
Солнце запуталось в твоих волосах,
Птицы смолкают, когда тебя слышат,
Любимая.

«Со злобами дня жизнь не чувствуешь больше как данность…»

1.
Со злобами дня жизнь не чувствуешь больше как данность.
Уже не трепещет душа, как листва на берёзе недавно,
И только в траве коростель

Орёт и орёт, как сигнализация вроде.

И ты понимаешь, что не на бумаге, а в ворде.
А низость и близость — ну, это же, знаете, вроде,
Одно, если делят постель?