Последние ворота Тьмы

Он стремительно помчался прочь, стараясь держаться над самыми крышами… и тут его Дар Полета начал гаснуть.

18.

Это был мгновенный приступ слабости и тошноты. Лэйми вдруг понял, что больше не в силах держаться в воздухе и буквально свалился на плоскую крышу трехэтажного кирпичного здания, больно ударившись коленями. Он чувствовал, что юноша-лер, похожий на его брата, в этот миг умирает — и вместе с ним умирает то, что позволяло ему летать. Так же, как умирает всё: навсегда.

Итак, его отвергли и ОНИ: в ИХ глазах Лэйми тоже стал преступником, раз они лишили его Дара Полета. Он корчился на пыльном рубероиде, чувствуя, что из него уходит и сила, и жизнь…

Внезапно агония прекратилась. Лэйми поднялся на четвереньки, помотал головой. Юноша-лер, которого ему не стоило убивать, находился теперь в ином мире. А он хотел остаться в этом, хотя и сомневался, что получится: несколько истребителей леров повернули и быстро приближались к нему — его явно заметили.

Лэйми без труда поднялся на ноги — по крайней мере, сила его мышц осталась при нем. Прежде всего, надо было убраться с крыши. Она оказалась совершенно плоским прямоугольником без малейших признаков входов, но слева к ней примыкало другое здание, возвышавшееся над этим на полэтажа. Их разделяла полуметровая щель и в бетонной стене за ней, чуть ниже уровня крыши, зиял ряд узких окон с выбитыми стеклами. Лэйми осторожно спрыгнул на подоконник одного из них, потом спустился на пол. Комната оказалась просторной, совершенно пустой; её облезлые стены покрывала мозаика из крохотных кусочков цветного стекла. Большая их часть уже лежала на полу и босой Лэйми ступал по нему с опаской. Здесь было два выхода: один заложен серым кирпичом, второй лишен даже двери. Он вышел в полутемный коридор, прислушался. Ничего, только снаружи доносились какие-то слабые, неопределенные звуки.

Беззвучно ступая босиком, он быстро пошел вперед. Слева была глухая стена, справа из дверей пустых комнат падал тусклый свет — их окна закрывали сплетенные кроны. Сумрак был странно тревожным: казалось, снаружи собиралась страшная гроза.

Метров через тридцать Лэйми выбрался в просторный холл; широкая лестница квадратом огибала его пустую середину. Он повернул налево, пошел вниз. За ржавым каркасом разбитой стеклянной стены была примыкавшая почти вплотную другая — глухая, из красного кирпича; двери холла выходили в узкую, заросшую щель, заваленную мусором. Лишь откуда-то сверху пробивался слабый свет.

Спустившись, он вновь настороженно прислушался — ни звука. Нижний коридор был погружен в глухой мрак, но выбора не было: он нырнул в темноту.

Заметив пробивавшийся где-то далеко справа свет, Лэйми повернул туда и шагов через двадцать попал в просторное помещение. Здесь тоже виднелся тусклый свет: он проникал через ряд низких окон, расположенных почему-то над самым полом. Тот, поманивший его свет брезжил гораздо дальше, в самом конце коридора, откуда-то сбоку.

Воспоминания о первых годах жизни под Зеркалом Хониара нахлынули вдруг, с неожиданной силой — когда четырехмиллионный город оказался в безраздельном распоряжении восьмидесяти тысяч детей, Лэйми, вместе с остальными, так же бродил по громадным заброшенным зданиям — это продолжалось годы…

Сверху вдруг донесся шум — лязг металла и голоса леров. Пока ещё далеко, но они явно искали его: он даже услышал свое имя, повторенное несколько раз.

Лэйми метнулся к низкому окну. За ним был полуподвальный коридор, второй ряд окон в нем, очевидно, вел на улицу. Стекло в этом окне оказалось разбито, но не до конца: из рамы торчали длинные осколки. Осторожно, стараясь не порезаться и не поднять шума, Лэйми вытащил их и проскользнул в проем. Коридор был забит старой мебелью. Справа виднелись белые двустворчатые двери с филенками, слева — ведущий в темноту проход.

Лэйми залез на ветхий стол и выглянул наружу. Стекла во внешних окнах были целыми, чудовищно грязными и забранными снаружи массивными ржавыми решетками; сквозь них ему удалось разглядеть лишь заросли бурьяна и кустов. Выбраться здесь было нельзя и, немного подумав, он повернул налево: белая дверь вела, очевидно, на лестницу с лерами, а туда ему совершенно не хотелось. Четвертование — не лучший способ умереть…

Этим коридором явно пользовались: мебель была сдвинута к стенам, местами даже сломана. Пыль на полу вытерта, словно здесь таскали мешки. Там и сям виделись высохшие пятна какой-то дряни. И здесь пахло — слабый, однако устойчивый запах зверинца. По мере приближения к темному проему он усиливался. По коже Лэйми прошел озноб, однако он не передумал. У зверей, по крайней мере, нет лазеров…

Проход оказался нешироким: грязная бетонная лестница со стенами, облицованными кусочками синего стекла, круто уходила вниз, одовременно изгибаясь влево. Лэйми вздохнул, потом пошел по ней. Свет за его спиной быстро тускнел.

Лестница вновь начала изгибаться, на сей раз вправо, и там царил уже непроницаемый мрак. Он помедлил… но выбора у него не было. Осторожно, держась рукой за стену, он продолжил спуск.