Последние ворота Тьмы

Окружавшие Башню чудовищные столбы пара расплывались нависшим над миром плотным сводом туч. Даже издали впечатлявшие, вблизи они уже начали пугать — они были столь плотные, что свет далеких сияющих облаков, обтекая, серебрился на них, в то время как их сердцевины оставались непроницаемо-темными. Даже сквозь гул поездов и гудки пробивался глухой рев горячей воды, рушившейся в чудовищных подземных градирнях. Где-то между ними и каналом высоко в небо поднималась стена блекло-фиолетового мерцания. Лэйми не без труда узнал силовое поле — даже в Хониаре технология их создания так и не стала промышленной. За этой стеной виднелись глянцево-черные массивы, словно отлитые из обсидиана — они были похожи на надгробные плиты высотой метров в восемьдесят. Если Охэйо не ошибся в своих рассуждениях, они видели идемитные блоки — отлитые из монокристаллического карбида кремния, неуничтожимые матрицы с навечно впечатанными в них узлами силовых полей — творения скорее магии, чем техники, потому что само существование «постоянных силовых магнитов» нарушало пару физических законов. Люди не умели создавать таких вещей — ни в прошлом, ни теперь — и оставалось лишь предположить, что Башню оградили сами Строители Мааналэйсы. Судя по тому, что вся её территория была окружена бункерами и фортами, в нее не только ВХОДИЛИ. Что-то должно было и ВЫХОДИТЬ — причем, такое, что вся местность была укреплена на много километров вокруг. Но даже это, очевидно, не спасало и потребовалось вмешательство Извне, чтобы прекратить вторжения. Это означало также, что в Башню они не попадут — и Лэйми помотал головой, а потом перевел взгляд.

Слева, совсем рядом с мостом, стояло высокое двухэтажное здание, по виду невероятно древнее. Красный кирпич его стен уже потемнел и начал осыпаться, вдоль верхней их кромки разрослась трава. Его окружала такая же древняя трехметровая кирпичная ограда — двор за ней зарос так дико, словно там никогда не ступала нога человека. У фундамента здания выросли клены, столь старые, что их ветки лежали на низкой железной крыше, рыжей от опавших листьев и мха. Узкие арочные окна были забелены и забраны ржавыми решетками. В них горел свет, но видно ничего не было — казалось, что изнутри здание заполнено мутной, желтовато светящейся мглой.

Внимание Лэйми привлекло одно из окон-колодцев подвала — утонувшее в сумраке зарослей и такое же закрашенное, но через открытую фрамугу был виден клочок пола. На нем лежал мальчишка лет четырнадцати — собственно, он видел только его голую худую спину и стриженый темноволосый затылок. Его кожа, залитая ярким, безжизненным светом, очень резко выделялась на грязно-коричневом кафеле. Мальчишка замер совершенно неподвижно, словно нарисованный и Лэйми далеко не сразу понял, что он не дышит. В ушах у него зазвенело — в Мааналэйсе ему ещё не доводилось видеть мертвых людей и он старался убедить себя, что ему просто кажется… вот только что-то не получалось. Он понимал, что видит сумасшедший дом или тюрьму самого гнусного пошиба — может быть, даже не существующую официально — и его охватил одновременно страх и стыд. Страх был вполне объясним — если бы охранники этого места заметили их и поняли, на что они смотрят, они бы просто исчезли, совершенно бесследно. Но стыд был куда более мучительным — вот он, сильный, здоровый парень, свободный, как ветер, стоит между землей и грозовыми небесами — а всего метрах в двадцати от него лежит мертвый, замученный подросток — и никому нет до этого дела. Он сам и Охэйо тоже были в Пауломе, в сущности, никем — любой встречный полицейский мог на вполне законных основаниях упечь их не только в тюрьму, но и вообще куда угодно — и ему совсем не нравилась мысль, что там сейчас мог бы лежать и он.

Лэйми не представлял, что ему делать дальше — то есть, совершенно — и испуганно вздрогнул, заметив человека, стоявшего у основания лестницы. Он был такой же бледный и черноволосый, как мертвец — но его блестящие волосы лохматой гривой падали на плечи, а стройная фигура вовсе не казалась костлявой. Это был Охэйо, разумеется — Лэйми с удивлением понял, что все остальные уже давно спустились вниз. Менее всего он ожидал, что не сможет узнать друга, однако ничуть не удивился: странное в Пауломе происходило так часто, что он незаметно привык к нему.

Теперь торчать наверху этой лестницы было уже просто опасно — Лэйми кубарем скатился по ней, рискуя полететь вверх тормашками и свернуть шею. Он не успел затормозить и буквально налетел на Лэйит, обнял её и зажмурился, чувствуя сильное теплое тело девушки, её ровно бьющееся сердце, её жесткие ладони на своих плечах — ладони, которые вдруг решительно отстранили его. Пару секунд они смотрели в глаза друг другу. Глаза у Лэйит были ярко-синие, большие и длинные — но красивое, словно вырезанное из безупречного базальта лицо — неулыбчивым и хмурым. Она, несомненно, тоже видела это — и Лэйми был рад, что не нужно ничего объяснять.

— Аннит, что нам делать? — наконец спросил он.