Последние ворота Тьмы

К Лэйми приблизилось двое парней. Один из них недвусмысленно приставил дробовик едва ли не к его лбу, второй, вооруженный кинжалом, взял за руку, ткнув острием в её тыльную сторону, чуть выше запястья — не сильно, но так, что выступила кровь. Парень нагнулся… и лизнул её. Лэйми инстинктивно вырвал руку. Это вполне могло стоить ему головы… но парень с кинжалом отвел оружие стрелка.

— У оборотней кровь такая же, как у людей, — пояснил он ошарашенному Лэйми. — Только едкая на вкус.

— Ладно, — сказал Бхута. — Вы люди. — Его тон по-прежнему нельзя было назвать дружелюбным, но продолжить допрос ему не удалось. От ведущей в подземелья двери — её, к счастью, уже кто-то запер — донесся резкий стук. Бхута затравленно глянул на неё, потом на них. Его рот приоткрылся и Лэйми понял, что их жизни висят на волоске.

— Стойте! — Лэйит протянула руку — ладонью вперед. — Уберите оружие!

Сейчас, в старой мешковатой куртке и облезлой шапке, она вовсе не казалась красавицей… но сам её несчастный вид взывал о помощи и наведенные на них стволы опустились.

— Мы пойдем с вами, — ровно сказал Охэйо. — Такой вариант тебя устраивает?

На бесконечный миг повисло молчание.

— Ну, ладно, — наконец сказал Бхута. — Но если вы хотя бы дернетесь… — он выразительно повел стволом.

Они — все вместе — двинулись к двери, пришельцы — под прицелом ружей.

— Кто там? — спросил Бхута, когда они достигли цели.

— Откройте, ради Бога! — хриплый, задыхающийся голос сорвался.

Бхута протянул руку к засову. Охэйо хотел возразить, но не успел — Бхута открыл дверь, тут же отступив в сторону. В неё вошел парень — совершенно обычный на вид — и в воздухе повеяло слабым, но явственно различимым запахом гнили.

7.

Дальнейшего Лэйми не ожидал. Охранники выпалили в парня сразу из трех стволов — треск выстрелов в тесном коридоре показался оглушительно громким. Сверкнуло пламя, чужака отбросило к двери, из которой брызнули щепки — картечь пробила его тело насквозь. Его куртку растерзало в клочья, кровь забрызгала всю стену за ним… а потом он издал ни на что не похожий звук — словно урчала громадная лягушка — и рухнул. В следующий миг он… потерял форму. Это произошло быстро — словно разжали кулак. На полу лежала бесформенная масса мерзостно-пёстрой, залитой кровью, сморщенной плоти, соединенная длинной шеей с огромной безносой головой — на ней виднелся один громадный рот с острыми, как иголки, зубами. На том, что у человека было бы лбом, блестело целое созвездие крохотных темных глазок. Запах падали, исходивший от тела, стал режуще-острым.

Лэйми замутило. Он много читал о таких тварях… но и представить не мог, как это страшно наяву.

В открытую дверь лезли ещё — отпихивая и мешая друг другу. Все, как один — похожие на людей, но вот мерзкая гнилостная вонь ещё усилилась.

Дробовики у охранников оказались однозарядные. Пока они возились с подсумками, твари вполне успели бы миновать узкий проем и добраться до них. Бхута спас положение — вытащив из кобуры пистолет, он разрядил всю обойму в суетливую свору. Двух или трех тварей отбросило назад, снова раздался этот утробный, урчащий звук, но остальные продолжали напирать. Его подчиненные выхватили короткие, тяжелые тесаки и бросились вперед, нещадно кромсая забивших проем оборотней. Раздался дикий вой… рев… хруст… шарахнувшись назад, окровавленные твари, наконец, отступили. Пинками выбросив вон отвратные туши, охранники захлопнули дверь и посадили её на засовы.

— Никто больше сюда не придет, — сказал Бхута. — Думаю, нам пора убираться отсюда.

8.

К их счастью, из подвала был ещё один выход. Он вел в очень высокий коридор, обитый резными, медового цвета рейками; его освещали длинные, странно мерцавшие лампы. Коридор был прямым, но захламленным; несколько раз им пришлось подниматься и спускаться по лестницам. Здесь было множество боковых дверей, из-за которых неслись порой довольно странные звуки, фанерных и деревянных перегородок, баррикад из мебели, через которые приходилось перебираться. Бхута запирал за ними все двери — то очень легкие, то массивные. Каждый раз Лэйми ожидал, что они, наконец, куда-то придут — и каждый раз ошибался. Всё это длилось, примерно, минут десять.