Последние ворота Тьмы

Охэйо, напротив, увлеченно болтал с ними — большей частью, из природного любопытства. Когда ему делали известные предложения, его лицо принимало столь скептический вид, что девчонки просто исчезали. К тому же, он был одним из анта Хилайа, правителей Джангра, — а они вовсе не считали зазорным убивать всех людей, которые им не нравятся. Возможно, это было что-то наследственное — хотя Аннит не позволял себе подобных вольностей (под Зеркалом Мира, вообще-то, никого нельзя было убить), в его лице было нечто, вызывающее опаску. Когда он злился, его глаза становились похожи на ножи — за три тысячи лет неограниченной власти безжалостность впиталась в кровь его предков. Охэйо был готов стерпеть любую вольность в обращении — сам он тоже не отличался изысканными манерами — но из-за скверной привычки говорить людям всё, что он о них думает, друзей у него всегда было немного. Однако, это были хорошие друзья.

Глава 2: Меж двух дорог

1.

Паулома, что на озере Орчи, была большим городом — больше миллиона жителей. Здания в ней были многоэтажные, с плоскими крышами — во всяком случае те, что стояли вдоль берега. Она ещё издали понравилась Лэйми — он чувствовал, что жизнь здесь была на удивление мирной и бестревожной.

Друзья любовались пейзажем с верхней палубы корабля. Направляясь к причалу, теплоход вышел из устья реки в озеро, так что теперь они могли видеть едва ли не весь город.

Погода была тихая и теплая. Небо почти полностью очистилось от облаков, и на западе, над бесконечной, темно-синей водной гладью, поднималось фантастическое кружево света — коричневато-мутное у самого горизонта, оно становилось алым, золотисто-желтым и, наконец, высоко в небо взмывали перья чистейшей, сияющей белизны…

В таинственном полусвете этого великолепного заката вокруг них во множестве сновали небольшие лодки, яхты и маленькие корабли; можно было подумать, что всё, стоящее у причалов, устремилось в едином порыве на вечерний променад.

На востоке протянувшийся на много миль пологий склон берега покрывали зеленые клубы деревьев и белоснежные фасады высоких зданий. Миллионы сиявших в их окнах разноцветных огней делали всю картину немыслимо красивой. Лэйми впервые почувствовал, что оказался в мире, о котором мечтал. Единственное, что казалось ему тут тревожным — несколько плотных столбов пара, поднимавшихся откуда-то из-за крыш. Слишком уж они были громадными…

А за ними высилась невыразимо огромная цилиндрическая башня из монолитной, ржаво-коричневой стали; сначала она показалась ему столбом дыма. Стопка тонких, расширявшихся кверху дисков увенчивала её; их зубцы кончались длинными горизонтальными остриями, теряясь в редких вечерних тучах. Даже отсюда был виден бетонный усеченный конус фундамента башни, тоже зазубренный сверху. Двадцатиэтажные дома на его фоне казались игрушечными.

— Нам, кажется, туда, — сказал Лэйми. — Я узнал её. Это — Башня Молчания.

— А что там?

— Там — всё. Реальности, в которых ты хотел бы жить. Во всяком случае, самые похожие на наши мечты из числа существующих. Точнее, пути в них. Скажем, если ты желаешь небытия, то войдя туда, ты исчезнешь. Совсем. Я всю жизнь мечтал попасть в это место…

Охэйо удивленно посмотрел на него — Лэйми ещё в Хониаре рассказывал ему о Башне, но тогда он не воспринимал это всерьез. Её построили здесь Древние, их великие предки, ещё до того, как им удалось освободить человечество из плена Первичного Мира, основать Джангр и десятки тысяч других космических империй, чтобы люди могли выбирать себе Реальности, в которых хотят жить. Но число их, хотя и очень большое, было всё же ограничено разнообразием отведенного им искусственного мироздания. Странно было, что это древнее — ему было не менее трех тысяч лет — сооружение ещё существует и действует. А может быть, и нет, учитывая, КТО его создал.

— Мы пойдем туда, но не сейчас, — сказал уставший от плавания Лэйми. — Я бы хотел пожить здесь. По крайней мере, какое-то время.

Аннит задумчиво покосился на него. По случаю прибытия он нарядился в свою зеленую куртку, туго перетянутую зеленым же кожаным поясом. Эта куртка, с её накладными карманами и украшениями из витых и плетеных жгутов, смотрелась совсем неплохо — а сам Охэйо и того лучше. Его бледная физиономия очень выделялась, впрочем, на фоне загорелых лиц жителей Лерики. Лэйми с удовольствием подумал, что его смуглое лицо привлекает гораздо меньше любопытных взглядов. К тому же, ни у кого здесь он не замечал зеленых, как у Охэйо, глаз — но, если на то пошло, то и своих, синих, тоже. Иностранцы в Исходном Мире, который простирался во все стороны на миллионы миль и который населяли миллионы народов, были делом обычным, но всё же… всё же…

2.