Последние ворота Тьмы

Они стояли высоко над круглой, с пологими склонами, долиной, в которой залегла целая галактика золотых и бледно-фиолетовых огней. Над ней простерлось бледно-черное в морозной дымке небо, усыпанное огромными, мохнатыми, стылыми звездами — закат почти уже догорел. На его фоне чернел каркас огромного недостроенного здания, протянувшегося по гребню отрога. А на юге из покатой вершины горы вырастал лес соединенных поперечинами сегментированных колонн, неровно вздымавшихся, казалось, в самое небо. На глазах Лэйми самый верхний из венчавших их ярких зеленовато-белых цилиндров стал вдруг ослепительно-белым — и разлетелся черно-рыже-сизым облаком, осыпаясь каскадами гаснущих бело-золотых искр.

— Защита рушится, — тихо сказал Охэйо. Его глаза сузились и зло блестели. — Дело идет к концу, и быстро.

— А вход в Ирринай? — спросил Лэйми. До него долетел запоздалый гул взрыва — и тут же взорвался ещё один цилиндр, расположенный ниже. Он тоже был размером с небоскреб.

— Где-то мы неправильно свернули, — Охэйо потер ладонью нос и поёжился, глядя на нависавшую на севере огромную, зеленовато-рыжую, светящуюся волну Сугха. — Я замерз, как собака. Пошли назад.

8.

Ночью Лэйми проснулся от резкого, неприятного чувства. Ни одна лампа не горела, но в комнате было слишком светло. Он повернул голову.

Небо за окном тлело неестественным коричнево-зеленым сиянием, исходившим из-за низко нависших туманных туч. Горы исчезли, скрылись, утонули в них.

Лэйми на несколько секунд закрыл глаза. Его сердце вдруг бешено забилось. Он постарался убедить себя, что это всё сон, но напрасно. Итак, Сугха проломила защиту и он, возможно, уже не увидит неба. Никогда больше.

В комнате было очень жарко. Хотя он лежал нагим поверх простыни, его тело блестело от пота, как и тело Лэйит — вчера, утомив Наури или просто разнообразия ради, она пришла к нему. Обычаи Инициативы, где она выросла, не касались интимных отношений — нравы в ней были совершенно свободные, что, собственно, и привлекало в неё молодежь — по крайней мере, в довольно значительной степени. Охэйо не одобрял таких вольностей — сонно ворча, он свернул постель и отправился к Наури. Лэйит же вовсе не казалась усталой и они весьма интересно провели два вчерашних часа, забыв обо всем. Распластанная на животе, она извивалась под ним, увлеченно ёрзала тугой попкой и Лэйми удивленно вскрикнул, когда она подняла его, касаясь постели только ладонями и пальцами расставленных ног и содрогаясь в тугих бесконечных конвульсиях. Сейчас она спала; её рука накрыла его бедро. Он осторожно убрал её и поднялся, босиком прошлепав к окну.

Зрелище было жуткое — снег и тучи, казалось, сплавлялись в гнойном, зловонном сиянии, не дающем теней. Оно то становилось ярче, то пригасало, завораживая своими медленными, незаметными переливами. На западе, над Новым Городом, в небо упирались сотни тонких бледных лучей, рисуя на тучах что-то вроде географической карты. Ничего подобного Лэйми раньше не видел.

За его спиной скрипнула постель — он-таки разбудил девушку. Лэйит прошлепала к нему и уткнулась лбом в холодное стекло, опираясь ладонями о подоконник. Он бездумно накрыл рукой её круглый зад.

— Ну вот и всё, — сказала она. — Снова эти тучи. Выглядит жутко. Как будто за ними что-то движется. Что-то очень большое… и смотрит на меня…

По нагой коже Лэйми пробежал острый ледяной озноб; одновременно его бедро коснулось гладкого бедра девушки. Он бездумно прижался к ней сзади, лаская её грудь. Едва Лэйит молча расставила ступни, он накрыл ладонями выпуклые изгибы её талии и одним резким толчком вошел в неё, двигаясь ритмично и быстро. Лэйит часто задышала, поджимая живот и Лэйми опустил ресницы, не думая ни о чем, кроме своих ощущений

Глава 5: Бега и ловушки

1.

Они замерли под тяжелым одеялом, усталые и сонные. Лэйми бездумно смотрел в потолок, забросив руку за голову; вторая его ладонь накрыла горячий и гладкий живот девушки. Он хотел встать и вымыться, но сил не было уже никаких. Всего несколько минут назад он лежал на гибкой, поощрительно стонущей Лэйит, с упоением двигая ноющими сейчас бедрами, восхитительно сладко вонзаясь в её тугую, обжигающе горячую плоть, просунув ладони под её грудь и крутя её твердые соски. Она вскрикивала, приподнимала бедра, извивалась, ёрзала ими — это было замечательно и длилось очень долго, пока Лэйит вдруг резко не откинулась назад на вытянутых в струнку, задрожавших руках. Её лохматый затылок больно ударился в его лицо и тугая дрожь сплавила их тела. А потом все мысли утонули в бесконечных, ослепительных конвульсиях…