Последние ворота Тьмы

Лэйит оказалась распластанной под Наури; предназначенный ему диск болтался где-то в стороне. Под двойным грузом её диск опасно просел, но Охэйо тут же изловил ещё один и помог Наури перебраться на него. Лишь потом Лэйми осмелился осмотреться.

Лампы-диски, на которых они растянулись, парили над улицей на высоте метра в три, опираясь на конусы мутного рыжего света. Под ними топтались кучки нелюдей, что-то бормоча и замахиваясь руками, но было видно, что их усилия напрасны.

Лэйми вновь сдвинулся вперед. Диск наклонился и тут же словно нечистая сила понесла его по улице со всё возрастающей скоростью. Голова у него закружилась, на несколько секунд он даже закрыл глаза, — но, услышав окрики товарищей, открыл их. Его несло прямо в мутный мрак — к тому же, впереди были ещё диски. Он не представлял, как остановиться, инстинктивно сдвинулся назад — и диск под ним тут же вздыбился, уперся в живот, ощутимо гася ход.

Лэйми вдруг тихо рассмеялся. В его голове словно щелкнули переключателем — обреченность и страх сменились диким восторгом. Мир вокруг уже неотличимо походил на бред — но теперь этот бред ему нравился. Всего лишь балансируя телом, он мог лететь в любую сторону. Животу его, правда, было горячо, спина и ноги мерзли — но это не на йоту не уменьшало его радости. Он видел, что то же чувствуют и остальные; осваиваясь, они даже затеяли нечто вроде игры в догонялки, не обращая внимания на метавшихся под ними нелюдей. Лэйми испытывал определенный страх перед тем, как будет слезать с этой штуки — прыгать было несколько высоковато — но сейчас эта задача не казалась ему актуальной.

Через несколько минут они сошлись над центром улицы, повернувшись лицами друг к другу. Их глаза блестели.

— Они весят, наверно, с полтонны, — сказал Охэйо, покачиваясь на своем диске. — Это генераторы силового поля; я не знаю, для чего они предназначены, но их сделали не Мроо. Они не действуют на одержимых — но есть, наверное, что-то ещё, не столь материальное, и…

— И что это, я не хочу знать, — закончила Лэйит. — Нам нужно немедленно найти вход в Ирринай.

— Действительно, — согласился Охэйо. — Ну что, полетели? Только постарайтесь не потеряться, хорошо?

Они поплыли над серединой туманной улицы. Развивать высокую скорость тут было нельзя — вокруг плавало множество других круглых ламп и их приходилось огибать.

Лэйми скоро научился не совать руки за край диска — поток твердого, вещественного света не был жгучим, но бил по пальцам, словно тугой поток воды. Между делом, он попытался обнаружить какие-нибудь лючки, кнопки, но напрасно — диск словно был отлит из цельного куска металла.

Уклоняясь от других парящих ламп, плавно наклоняя диск то в одну, то в другую сторону, он чувствовал только дикий, сумасшедший восторг, то и дело косясь на своих товарищей. Лэйит управлялась с диском ловчее всех; впрочем, Охэйо ненамного уступал ей.

Они летели к центру города — по крайней мере в ту сторону, где мутное свечение неба было ярче. Скоро путь им преградил ров. Двигаясь вдоль него, они попали в кварталы древных одноэтажных домов — те самые, над которыми уже пролетали — и, миновав их, достигли бесконечно длинных серых пятиэтажек. Их окна были совершенно темны, а витрины магазинов, занимавших их первые этажи, зияли черными провалами. Одержимых здесь было много больше — они небольшими кучками сновали туда и сюда, так густо, словно у них был какой-то праздник.

Через несколько минут они вылетели на просторную площадь. Перед ними возвышалось огромное квадратное здание, примыкавшее к склону горы — очевидно, автовокзал, окруженный огромной толпой одержимых. Сквозь огромные запотевшие стекла, составлявшие его стены, струился желтоватый свет.

Охэйо ударил боком диска по одному из них, тут же отпрянув в сторону. Толстое стекло лопнуло, осколки каскадом осыпались вниз, разбиваясь в брызги об головы тварей. Толпа дико взревела, но Аннит уже скользнул внутрь колоссального зала. Его заполнял ровный шум такой силы, что нельзя было разговаривать; в воздухе висела влажная жара, пропитанная тяжелой животной вонью. Безжалостно яркий и четкий свет, падавший с застекленного потолка, имел мерзкий желтоватый оттенок. Пол зала скрывала сплошная масса нагих перепутанных тел — она бурлила, словно жидкость, вздымалась буграми, которые тут же рассыпались. В постоянном кипении уродливой плоти нельзя было понять, что происходит; гвалт здесь стоял такой, что давил на уши, подобно реву реактивной турбины. Диск качался от толчков бурлящей под ним живой массы; на нее Лэйми старался не смотреть. Сам зал вокзала был ещё не закончен: у стен поднимались леса с каким-то строительным барахлом, а осматриваясь, он заметил в дальней стене зияющее жерло туннеля.