Последние записки красивых девушек

И как только слышу свои слова, отчетливо понимаю: да, это в прошлом. После всего, что было, после стольких переживаний и волнений, после всех моих стараний держаться за него. Вот и все. Больше держаться не за кого.

Голос Джереми в трубке едва слышен.

– Мне пора идти, – говорит он и отключается.

А я сижу в машине и смотрю на мальчика с папой. Малыш радостно хохочет, взлетая на качелях в воздух.

Снова звонит телефон, на этот раз номер мне не знаком. Отвечаю.

– Привет. – Голос женский, с легким южным акцентом.

Эшлинг.

– Послушай, сразу хочу перед тобой извиниться, – говорит она. – Поэтому и позвонила. Извини за то… за то, как я вела себя в тот раз. Просто хотела защитить Делию, что-то вроде того, но это было глупо. Нам обеим сейчас нелегко. Вот я и решила позвонить тебе. – Она переводит дух. – Ну вот, сказала. – Опять молчит. – А еще хотела убедиться, что ты больше не забиваешь себе голову всякой ерундой про Делию, ну той, что несла тогда в кафе… Хорошо? Ну, я о том, что с ней случилось.

Понимаю, что она не захочет меня слушать, но также понимаю, что у меня нет выбора, я должна ей все сказать.

– Нет, и все намного сложнее, чем я думала. Я знаю, с кем она изменяла…

– Правда? – В голосе Эшлинг слышится что-то неуловимое. – Ну и кто же это?

– Мой бойфренд.

Она молчит, с шумом вздыхает.

– Черт!

– И я думаю… – Мне трудно об этом говорить, но придется. – Думаю, Делия была беременна. А еще думаю, он мог, то есть нет, я сама в шоке от всего этого, но, может быть, это ребенок Райана. А что, если он об этом узнал? Что, если она угрожала ему, а он взбесился и…

– Ладно, Джун, не горячись. Я серьезно. Это не то, что ты думаешь.

Я молчу.

– А ты где? – спрашивает она.

– В парке.

– Жди меня там. Мне надо тебе кое-что показать.

Передо мной письмо Делии, это ясно как день. Но голова отказывается воспринимать слова. Я читаю снова, снова и снова.

Моя дорогая Эш!

Сейчас ты уже знаешь, что случилось. Я превратилась в твое имя[2]. ХА-ХА! Прошу тебя, не злись и не печалься.

Просто больше я так жить не могу. И не хочу. Все мы рано или поздно умрем, верно? Я решила, что мое время пришло.

Я тебя очень люблю.

Ди.

– Я получила это сегодня утром по почте, – говорит Эшлинг.

– Предсмертная записка.

Эшлинг кивает.

– Она бы не… Она так… – Голос у меня срывается. – Ведь Делия боялась огня. – Но, произнося эти слова, внезапно понимаю, насколько абсурдна моя логика – ее боязнь огня сама по себе не доказывает, что она не могла так поступить. Все с точностью наоборот, именно поэтому она так и поступила. – Это не… Я…

– Послушай, если часть тебя хочет думать, что она не убивала себя, потому что тогда ты не будешь чувствовать свою вину в том, что ее не остановила… не копайся ты в этом, ладно? Ты здесь ни при чем. Не мучь себя из-за того, что не ответила на ее звонок. Если бы ты знала, что она затевает, ответила бы. Только это ничего не могло изменить. Она бы все равно сделала так, как собиралась. Делия всегда была такой…

Я качаю головой, у меня больше нет слов. Но я-то знаю: все могло быть иначе. Боже праведный, но почему все так сложилось?!

Эшлинг обнимает меня, говорит: «Всего тебе доброго, Джун», – и уходит. А я сижу одна и плачу. Слезы текут и текут. Представляю, как они заполняют всю машину, пока я не тону в них.

Лишь через какое-то время, когда я еду домой, до меня доходит одна странность: Эшлинг сказала, если бы ты знала, что она затевает, ты бы ответила. Но ведь я не рассказывала ей, что Делия звонила мне, а я не взяла трубку. И Эшлинг сказала, что в тот день говорила с Делией всего три секунды. Тогда… откуда же Эшлинг об этом знает?

Глава 24

Когда я подъезжаю к дому, солнце уже село, и деревья темнеют на фоне серого неба, будто вырезаны из черной бумаги. А передо мной все стоит лицо Делии. Могу думать лишь о том, как она провела свои последние дни: написала письмо Эшлинг, позвонила мне, обдумала все. И в последний момент разлила бензин, чиркнула спичкой.

Вылезаю из машины и хлопаю дверцей.

И тут же слышу чей-то крик:

– Джун! Прошу тебя, выслушай меня!

Райан. Ждет меня на улице. Слышу его шаги, все быстрее и быстрее. Сердце у меня выпрыгивает из груди. Он бежит. И я тоже бегу. Что-то случилось.

Вот я у двери, ключи зажаты в кулаке, замерзшие пальцы не слушаются. Рука дрожит. Райан все ближе и ближе. Наконец ключ в замке. Поворачиваю его и проскальзываю в темную прихожую своего дома.

– Джун! – зовет он. – Мне нужно с тобой поговорить.

Захлопываю дверь и задвигаю щеколду.

За дверью приглушенные крики Райана. Прижимаю ухо к дереву.

Вроде бы слышу «с ума сошел» и, похоже, он сказал «Джереми». А потом совершенно отчетливо:

– Думаю, это сделал он.