Последний Альбом

Недавно, кстати, в одной из своих энциклопедий он обнаружил, что маленькие грибы, которыми был покрыт пол в одной из заброшенных комнат, являются сырьем для изготовления целой кучи разных средств, от ядов и галлюциногенов до сильного обез­боливающего. Из них и делался раствор для трубок от микрофонных стоек, которые Саша видел в руках у парней в комнате для ловли крыс.

Саше нечего было ответить Кириллу. Настроения прекратить расчистку глухого коридора давно уже назревали на базе. Но Саша относился к числу тех, кто считал совершенно необходимым продолжать копать — несмотря ни на что, порой даже не думая, зачем это делается, — копать, рыть, вгрызаться в этот завал, пока есть силы и электричество, чтобы освещать постепенно и неохотно уг­лубляющуюся нору.

Прошлая попытка закончилась неудачно, тут Кирилл был абсолютно прав. Узкий мрачный коридор, найденный ими во время визита сталкера, спустя несколько месяцев работы вывел к лестнице, которая заканчивалась комнатой с тяжелой металлической дверью. Проход в помещение был завален не землей, а строительным мусором и кирпичной крошкой, поэтому разгребать его было трудней — мягкие и непрочные лопаты из цветного металла гнулись и ломались.

Отрытая комната преподнесла жуткий сюрприз — десяток человеческих трупов, высушенных до состояния мумий. По всей видимости, эти люди тоже искали убежище и пытались скрыться под землю, но, к сожалению, выбрали не ту дверь. В помещении было на удивление тепло, даже душно. Не хотелось даже думать, что тут творилось в момент катастрофы и каковы были последние минуты этих мучительно умиравших людей. На обитателей базы это открытие произвело очень тягостное впечатление. Многие из ребят и одного­то покойника ни разу в жизни не видели, а тут сразу несколько, да еще умершие вот так, ужасной смертью... Каждый понимал, что легко мог бы оказаться на месте этих несчастных, и собственное положение показалось едва ли не сказочным.

Поэтому уже тогда многие засомневались в необходимости искать проход к «Парку Победы». В конце концов, на базе есть дела и поважнее.

Найденная комната тут же получила название «Кладбище», и название это прочно закрепилось в умах. Смерть пока, слава богу, обходила маленький мирок музыкантов стороной, но отныне и без того не сильно занимавший людей вопрос, куда девать отошедших в мир иной, считался решенным.

Однако остались и те, кто все еще верил в слова сталкера, и они продолжали раскопки. Саша торчал в этой мрачной кишке больше всех, и ему иногда казалось, что у не­го просто начинает съезжать крыша. Порой, в моменты отчаяния, он сам уже не мог с уверенностью сказать, для чего это делает и зачем, — настолько привычным стали для него дни, когда он с утра уходил в тоннель с лопатой и возвращался только поздно вечером. Одинаковые и тяжелые, как стальные шарики от подшипников...

— Землю в бочке оставил? — прервал Кирилл Сашины размышления. — Надо пойти забрать. Просеять, посмотреть, нет ли каких семян. Пойдем, я тебе кое­что покажу.

Они обошли журчащие устройства с кустами помидоров и огурцов и оказались в уг­лу, где под большой лампой в горшке зеленел какой­то маленький кустик. Приглядевшись, Саша вздернул брови и посмотрел на Кирилла:

— Это то, что я думаю?

— Уверен, — у Кирилла горели глаза. — Одуванчик, Сань. Настоящий. Сам пророс под светом, прикинь? Вот выхаживаю теперь. Говорят, из них можно салаты неплохие делать. Вроде их и раньше многие любили есть, а сейчас наши­то оглоеды как обрадуются такой прибавке к рациону...

Кирилл мечтательно улыбнулся и напомнил Саше то ли хорька, то ли суслика из старого­старого мультика про ледниковый период. Что­то там с одуванчиками тоже было связано, правда, уже невозможно было вспомнить, что именно.

Кирилл вздохнул, заморгал и отошел к столу, на котором лежало несколько инструментов, все из металла желтых оттенков. «Бронзовый век, — вдруг подумал Саша, разглядывая утварь, изготовленную из старых тарелок для ударных. — Такой вот извращенный постиндустриальный бронзовый век».

Когда стало налаживаться хозяйство, потребовались разнообразные инструменты. Самым простым способом изготовления различных металлических предметов — ножей, скребков, лопат — оказалось производство из ломаных и потрескавшихся тарелок для ударных, которых на базе было навалом. Потом в ход пошло и кое­что из нового «железа». Особенно ценились тарелки райд, так как они больше, тверже и толще остальных. Из райда можно было изготовить даже топор. Крэши и хеты уходили на предметы поменьше. У Саши был бледно­желтый нож из «Сэбиана», служивший ему верой и правдой уже полтора года.

Покопавшись, Кирилл взял какую­то лопатку и стал ковырять ею землю вокруг одуванчика.

— Я, пожалуй, пойду домой. Устал сегодня что­то сильно, — сказал Саша.

— Давай, — протянул Кирилл, не оборачиваясь. — Я пока тут поковыряюсь, надо еще кое­что сделать.

Он часто любил задерживаться в оранжерее допоздна, его электрическое солнце не садилось круглые сутки, и Кирилл с удовольствием работал, пока не начинал валиться с ног от усталости.