Последний алхимик

— Говорит Франциско Браун. Я бы хотел повидаться с мистером Колдуэллом в удобное для него время, — произнес Франциско в трубку.

Выпуклые цифры позволяли набирать номер даже в темноте, что было крайне существенно, ибо телефон находился в темной комнате, служившей ему фотолабораторией в нью-йоркской квартире. Его поселил там мистер Колдуэлл на следующий день после того, как назвал Франциско своим “клинком”, и велел установить с этой квартирой прямую телефонную связь.

— Аудиенция будет вам предоставлена сегодня днем, — ответил по телефону секретарь, и Франциско записал для себя время встречи, не придав особого значения слову “аудиенция”.

Снимки у него были готовы — двадцать менее чем за одну секунду, сделанные быстрее, чем моргает человеческий глаз или воспринимает звук барабанная перепонка.

Однако Франциско Браун знал, что, как и во всем в нашей жизни, в фотографировании каждой светлой полосе соответствует своя черная. Иными словами, ничего не бывает бесплатного. Несмотря на исключительное качество оптики его аппарата и крупный формат, условия молниеносной съемки требовали использования такой высокочувствительной пленки, что в результате снимки получились не лучше, чем первые фотоопыты ребенка. Впрочем, этого было вполне достаточно для того, чтобы начать разрабатывать интересующих нас лиц, если, конечно, мистер Колдуэлл и в самом деле так могуществен, как кажется. Ведь в конечном счете деньги и есть власть. Чтобы установить связи и мотивы поведения этих двоих, Франциско, естественно, прежде всего выяснит, на что они способны, кто они такие и где их можно найти. Только подготовив достаточно прочную почву, можно будет нанести удар. Такая основательность, конечно, требуется только в том случае, если противник на голову выше окружающих. С остальным человечеством можно разделаться по мановению палочки — будь то на кладбище, в конференц-зале — словом, где угодно.

Красивое лицо Франциско Брауна в обрамлении белокурых волос хранило спокойствие. Он смотрел, как из бачка с проявителем выползает пленка и погружается прямо под струю воды, а потом сразу — в другой бачок — с фиксажем, который остановит процесс проявки, с тем чтобы остановить воздействие света на пленку. Таким образом, негативы будут закреплены. С лучших из них он сделает отпечатки, и тогда у него будет чем заняться на досуге — он станет рассматривать лица своих жертв. Что еще более важно, снимки помогут ему продвинуться в деле установления их личностей.

Ему нравилось работать под музыку Баха, которая с причудливой мощью лилась из стереодинамиков. Она придавала ему хладнокровие. И избавляла от необходимости что-либо насвистывать. Эта музыка создавала настроение. Да, это будет особенное дело, не какой-то обычный хлам. Он вновь подумал о том, с какой легкостью были прикончены Рыцари ислама. Жаль, что он тогда ничего не заснял. Но он никак не ожидал, что они потерпят неудачу. Их было так много, правда, все неопытные. Собственно, благодаря их неопытности его выбор и пал на них.

Негативы, которые он отобрал для печати, преподнесли ему еще один сюрприз. Было такое впечатление, что белый смотрит прямо в камеру. Три кадра. Крупным планом. Да нет, не может быть, это скорее всего случайность. Нет такого человека, который успел бы заметить, что его фотографируют с отдаленного холма, тем более после того, как только что у него выстрелом выбили окно. Франциско доводилось видеть такие лица — как правило, на них были написаны страх и недоумение, а голова бешено вращалась во все стороны в поисках источника опасности. Конечно, это все благодаря тому, что камера такая скоростная, только из-за этого могло создаться впечатление, что мужчина смотрит прямо в объектив. Это обман зрения.

Впрочем, надо отпечатать, тогда будет виднее, даже при том, что качество оттисков скорее всего будет неважное. На фотографии глаза будут широко раскрыты и совсем неживые, поскольку на самом деле взгляд был направлен в никуда. Рот наверняка будет широко разинут, потому что в минуты панического страха люди забывают о носовом дыхании и начинают дышать через рот. И все тело окажется напряжено, как всегда, когда человек напуган. Корпус будет наклонен, а руки расставлены в стороны. На негативе, правда, фигура кажется вполне собранной. Но это может быть следствием обладания навыками рукопашного боя — владение телом, доведенное до автоматизма. Естественно, на самом деле ни о какой собранности не может быть и речи, и это наверняка станет видно на отпечатках.

Франциско заложил негативы в барабан, который может печатать фотографии с еще мокрой пленки. Рядом с ним стоял чемоданчик с кодовым замком. Он открыл его. Этот чемоданчик был не для фотопленки, он вообще не имел отношения к фотопринадлежностям. В нем находился один-единственный бокал уотерфордского хрусталя со слегка охлажденным красным вином. В конце концов, для чего еще жить? Болтаться от одного убийства до другого? Почему бы в ожидании не позволить себе насладиться Бахом и хорошим “божоле”?