Последний алхимик

Приятели проснулись в одиннадцатом часу. Памятуя древнюю истину «Похмелье — вторая пьянка!», продолжать банкет они не стали. Приняли по очереди холодный душ, сняли с организмов тяжкий груз вчерашнего горячим кофе и выбрались на свет божий. Мегабайт, страстно жаждавший с бодуна женской ласки, помчался искать примирения с неприступной Верой, а Саша направил стопы к вокзалу. Денёк обещал быть славным, солнце уже вовсю полоскало свои лучи в разлёгшихся по тротуарам добротных лужах — зачем торчать в городе, когда через час-полтора можно оказаться в курортной зоне на берегу Финского залива? К тому же Александру хотелось порадовать мать приличной суммой заработанных денег, дабы пошатнуть устоявшееся у Зинаиды Матвеевны мнение, что её витающий в научных эмпиреях сын безнадёжно застрял в безликой толпе сереньких неудачников.

Свиридов зашёл в магазин и потерял немало времени, загружая в объёмистую сумку изрядный запас продуктов. Он еле-еле успел на электричку (следующую пришлось бы ждать около часа) и не купил ничего почитать о приключениях очередного сэра Ванта или сэра Тификата среди злобных гоблинов. Сновавшие по вагонам торговцы в разнос не помогли решить эту проблему («СПИД-инфо» не воодушевлял), и Саша коротал время, поглядывая на мелькающий за окном пейзаж и на попутчиков.

Его внимание привлекла газета, разложенная на коленях соседа по скамейке. «Последний алхимик или беззастенчивый авантюрист?» — гласил броский заголовок. Саша скосил глаза и прочёл набранное жирным шрифтом: «Извлекаю из Меркурия Солнце» — эта вычурная фраза алхимиков в переводе на простой человеческий язык означала «получаю из ртути золото». Именно этим в течение веков и тысячелетий занимались поколения алхимиков, разыскивающих «философский камень» Среди этих людей были истинные фанатики, были самоучки, обогатившие науку реальными открытиями. Но были и «специалисты» иного профиля».

Текст заинтересовал Свиридова, однако читать было неудобно, а попросить газету не позволяла интеллигентская сущность Александра Николаевича. Он заметил название газеты — «Секретные материалы ХХ века» — и решил непременно купить этот номер при первой же возможности. «Что за алхимик такой?» — подумал Саша и вдруг понял, что эта мелочь тоже укладывается в цепочку, непрерывно выплетаемую его сознанием. И возникло ощущение чего-то очень важного, что обязательно должно случиться, причём в ближайшем будущем…

На даче Александра ждал сюрприз: войдя на веранду, он увидел сидевшую там Аню.

Отец и дочь не виделись несколько месяцев, и обрадовались друг другу — как бы то ни было, а кое-какая теплота в их отношениях уцелела. Аня с самого детства была куда ближе к отцу, чем к матери…

— Опаньки, кого я вижу! — широко улыбнулся Свиридов. — Ну, здравствуй, синичка!

Он чмокнул дочь в щёку и сел напротив. Внешне Аня почти не изменилась, разве что волосы обрели новый окрас — рыжеватый. В прошлый раз, помнится, она была платиновой блондинкой.

— Привет, па, — Аня сдержанно улыбнулась. — Как, ты уже осчастливил человечество эликсиром счастья?

— Почти, — в тон дочери отозвался Александр Николаевич. — Дело за малым: осталось найти источник финансирования и запустить продукт в серию.

— Это проблема — с тебя потребуют расчёт эффективности инвестиций.

Из комнаты появилась Зинаида Матвеевна, сдержанная и суровая — как всегда. Ей бы радоваться, что в кои веки она видит сразу и сына, и внучку, ан нет — въевшиеся в плоть и кровь привычки хозяйки-властительницы всё равно брали верх.

— Что-то ты похудел, Саша, — критически изрекла она, оглядев сына. — Опять, наверно, питаешься, когда придётся, и чем попало. А питание — это основа всего, потому что…

— Вот поэтому, мам, давай-ка перекусим — время второго завтрака. Я тут привёз кое-что, сейчас разберу сумку. «Мне твои нравоучения в печёнках сидят — сменила бы запись».

Аня промолчала, но по колючему блеску в глазах дочери Свиридов понял, что свою порцию нотаций от бабушки она уже получила. Надо полагать, Аня приехала на предыдущей электричке, минут сорок назад, — этого времени Зинаиде Матвеевне с лихвой хватит, чтобы своими безапелляционными высказываниями ввергнуть в состояние тихого бешенства даже каменную статую.

Алхимик вывалил на стол пакеты и банки, переориентировав таким образом внимание матери и направив её энергию в относительно мирное русло. Зинаида Матвеевна принялась сортировать продукты, сопровождая этот процесс малоодобрительным ворчанием, повод для которого она всегда могла найти без особых усилий. К счастью, засвистел чайник, да и ворчала мать вполголоса, не встревая в разговор отца с дочерью.

— Замуж не вышла? — спросил Саша, подумав при этом: «Нехорошо ты выглядишь, доча, — синева под глазками, морщинки в уголках глаз… А ведь лет-то тебе всего ничего — двадцать семь… Горек твой хлеб, синичка-Анечка…».

— Хожу иногда, — криво усмехнулась та. — Ненадолго, а потом назад возвращаюсь.

— Что так? Али перевелись на Руси добры молодцы для красных девиц? Или принца ждёшь на белом коне, или любви неземной?