Последний английский король

Распахнув дверь, Гарольд по-прежнему неторопливо двинулся по центральному нефу к главному алтарю. По обе стороны несли караул толстые круглые колонны, на каждой из них был вырезан свой узор, где елочка, где ромбы, и листья капителей тоже всякий раз выглядели по-разному, а между ними там и сям выглядывали маленькие уродцы, то ли гномы, то ли гоблины. На колоннах покоились дубовые балки и свод, усиливавшие сходство с лесом, с деревом-храмом, и крыша напоминала кровлю амбара. На главных балках и перекрытиях расположились украшенные листовым золотом, ярко расписанные ангелы с арфами, лирами, гобоями и трубами. Гарольд остановился перед ступенями престола, все в той же рассеянности разглядывая сложное кружево из золота и хрусталя, эмали и драгоценных камней на ковчежце, врезанном в центр распятия. Отсюда, не подходя вплотную к кресту, он не мог разглядеть заключенную в янтарь щепку бузины, но знал, что реликвия находится здесь, у него перед глазами, – частица Животворящего Креста.

Гарольд не был набожен, да и христианином был только наполовину, но он вполне ощущал таинственную силу, исходившую от святыни, хотя реликвия не вызывала у него благоговейного трепета.

Постепенно волнение, охватившее Гарольда, улеглось, мир и спокойствие вошли в его душу. На это он и надеялся. Незачем обдумывать дальнейшие шаги, все и так было ясно, требовались только уверенность и отвага: уверенность в собственной правоте и отвага, чтобы без колебаний идти до конца. В эти минуты Гарольд обрел необходимые ему силы. Он вышел из церкви и вернулся к друзьям.

– Мы пойдем на север, – объявил он.

Несмотря на прозвучавшую в голосе Гарольда решимость, на всех лицах отразились сомнение и страх, хотя в глубине души каждый понимал, что король прав и другого выхода нет.

– Но сперва прикроем свои задницы, – сказал Гарольд.

Четыре с половиной тысячи дружинников, разделенные на пять отрядов, охраняли побережье. Они стояли в Портчестере и Бошеме, расположились в Литтлгемптоне в устье Аруна, заняли позиции в Певенси и Гастингсе. В каждой гавани хватало кораблей, чтобы свезти всех воинов в одно место, туда, где высадятся нормандцы. Были у них и лошади, на случай если задует встречный ветер и придется мчаться к месту сражения верхами. Гарольд позаботился расчистить прибрежные дороги, убедился, что все мосты целы и броды пригодны для переправы. За береговой линией, на холмах у подножья большого леса Уилда, разбили около двадцати военных лагерей для ополченцев из Суссекса и Кента – это еще пять тысяч человек. Жатва уже закончилась.

Учитывая, что Вильгельм должен переправиться через Пролив, как только ветер окажется попутным (а это могло случиться еще до битвы с Норвежцем или, хуже того, как раз в тот момент, когда король с дружиной окажутся далеко на севере), Гарольд сделал три важных распоряжения: он приказал дружинникам собраться в Лондоне, – отсюда они могли двинуться на юг даже в последний момент, пока не прозвучит приказ идти в Йорк; судам он тоже велел оставаться в устье Темзы. Поскольку Гарольд забрал с кораблей солдат, флот никак не мог воспрепятствовать Вильгельму переправиться через море, зато из Лондона флот мог двинуться на юг или на север, как...

– Погоди! – буркнул Квинт. – Мы получили общее представление об этой кампании. Насколько я понимаю, блестящая стратегия Вильгельма заключалась в том, чтобы оттягивать вторжение до тех пор, пока корабли Гарольда не начали разваливаться на куски, так что их пришлось срочно ремонтировать, припасы у него иссякли, а ополчение почти рассеялось.

– Ерунда! – возмутился Уолт. – Гарольд был опытным военачальником, он не допустил бы ничего подобного.

Пожав плечами, Квинт запихнул в рот пол-яблока.

– Так в чем заключалась его замечательная стратегия? – пробормотал он, жуя.

Все свои планы Гарольд изложил им тогда же, в большом доме в Уолтхэме, через десять минут после того, как узнал о вторжении норвежцев.

Он велел разделить ополчение на маленькие отряды, которые могли прокормиться сами, не сделавшись бременем для местных жителей. Эти отряды должны были охранять вторую линию обороны у леса на холмах Даунса.

– Если Вильгельм высадится до того, как мы окажемся в Уотфорд-Гэп, мы повернем назад и встретимся с ним лицом к лицу, – сказал Гарольд. – Флот поплывет туда же и потопит его корабли, где бы они ни прятались. Ополчение должно будет задержать его, не ввязываясь в битву, пока мы не сойдемся с ним на том поле, какое сами выберем. Но если мы минуем Уотфорд-Гэп, а он так и не выйдет в море, мы пойдем вперед и разделаемся с Харальдом. Лишь бы Эдвин и Моркар не вступили с ним в схватку до нашего прихода, а уж мы выпроводим Норвежца из страны, это точно.