Последний английский король

Перед наступлением сумерек – заходящее солнце светило нам в спины, а норвежцам в глаза – Гарольд послал Альберта за ополчением, которое расположилось по обе стороны моста и на самом мосту. Крестьяне хлынули вперед, словно река в половодье, крича и вопя, размахивая булавами и копьями. Они разом выпустили все стрелы и принялись швырять во врагов камни и топоры. Благодаря счастливой случайности ополченцы решили исход битвы: как раз в этот момент Харальд, стоявший сразу за передним рядом своих людей, снял шлем, чтобы утереть лицо, и метко нацеленный камень поразил его прямо в лоб. Харальд упал наземь. Вероятно, сперва он был лишь оглушен, но его не смогли быстро привести в чувство, и вскоре по рядам норвежцев прокатился слух, который наши встретили радостным кличем: Харальд мертв.

Королевский сан сам по себе обладает силой. Тостиг пытался удержать своих воинов, но боевой дух оставил викингов...

Вот и все. Тостиг продолжал сражаться, кажется, только он один еще и держался на ногах, вокруг него лежали мертвые и умирающие. Мы подошли ближе и увидели, что Тостиг истекает кровью, хлещущей из десятка, а то и двух десятков ран. Уронив меч и щит, он потянулся снять шлем. Гарольд подбежал помочь брату, но тот рухнул наземь, прежде чем король подоспел к нему. Гарольд приподнял его, обнимая за плечи, голова Тостига опустилась ему на грудь.

Он успел еще кое-что вымолвить, умирая. Сперва: «Говорил же я тебе, что вернусь», а потом, глядя на Воителя Керна, которого я держал над его головой, сказал брату: «Хорошее знамя, Гарольд. Мне нравится».

Гарольд отпустил Олава, сына Харальда, в Норвегию с остатками его армии. Они приплыли к нам на двух сотнях кораблей, для обратного пути понадобилось всего две дюжины. Тостига с почестями похоронили в соборе Йорка, Харальд получил свои семь футов английской земли на том самом месте, где упал. А пока совершалось все это, войско, только что отмахавшее без малого двести миль и выдержавшее тяжелейшую из битв, какие разыгрывались до той поры на английской земле, отдыхало. Мы устали, господи, как мы устали! Мы понесли большие потери, из четырех тысяч дружинников, явившихся сюда из Уолтхэма, уцелело менее трех тысяч, хотя все мы, кроме пятисот павших, пошли в Гастингс. Ульфрика не было с нами, не было Хельмрика – какой-то сакс метнул в него топор, приняв за врага. Маленького Альберта мы так и не нашли, ни живым, ни мертвым. Три тысячи трупов осталось на этом поле...

Через два дня, двадцать седьмого сентября, Вильгельм отплыл из Сен-Валери и на следующий день к вечеру высадился в Певенси. Мы узнали об этом тремя днями позже, в воскресенье, через шесть дней после битвы при Стэмфорд-Бридже.

Часть VII Все это

Глава сорок восьмая

На следующее утро, проснувшись довольно поздно, Квинт, Тайлефер и Уолт отправились прогуляться по Сиде. Этот красивый город располагался на побережье между двумя мысами, отстоявшими друг от друга примерно на полмили. От мыса до мыса шла новая крепостная стена с башнями, облицованная красновато-коричневым камнем. Она изгибалась дугой, возвышаясь над узкой равниной, где выращивали хлопок и фрукты; по ту сторону долины уходили ввысь горы, заросшие лесом, к подножью лепились оливковые рощи и виноградники.

Короткая мощеная дорога привела их в город, уютный, но обветшавший. В среднем раз в двадцать лет его разоряли пираты, изысканные парки и сады чередовались с пустырями; корни кедров и кипарисов, пробившись наружу, взломали мраморные плиты во дворах заброшенных вилл, и вместо клумб буйно разрослись лесные цветы; ящерки грелись на солнце, мелькали, словно золотисто-зеленые искорки, в одичавших розовых кустах. Друзья шли от гавани узкими улицами, над головами висело белье, быстро сохнувшее в теплом ароматном воздухе. Они купили маленькие коричневые булочки, усыпанные коричневым же сахаром, который получали здесь из сахарного тростника, купили виноград и фиги, длинные липкие и сладкие палочки из смеси миндального ореха, кунжутного масла и меда. Тайлефер наполнил обе фляги – одну вином, другую водой.