Последний ассасин

— Вообще, да. Это правда. Однако я впервые вижу такой выбор. Впрочем, правилам это не противоречит. Прошу, осмотрите лезвия, — обратился он к секунданту Лукьянова.

Тот взглянул на своего приятеля, но тому возразить было нечего. Пришлось фиолетовому повертеть сначала один нож, затем другой.

— Вроде, чисто, — сказал он. — Но лучше воспользуемся нейтрализатором.

— Ваше право, — кивнул распорядитель. Достал из кармана флягу и кусочек ветоши. Протянул секунданту. — Прошу.

— Что он делает? — шепнул я Артёму на ухо.

— Протирает лезвия специальным составом, разлагающим органику. Не панацея, но большую часть естественных ядов нейтрализует.

Закончив, фиолетовый вернул клинки в футляр. Очень глупо. Знай я, что можно пользоваться раствором, и желая отравить противника, обязательно нанёс бы яд на внутреннюю поверхность кофра, и усилия секунданта оказались бы напрасными. Или использовал бы синтетическую отраву.

Но сейчас это было ни к чему. И потом, мало ли кому какой нож достанется. Глупо рисковать. Не мой стиль.

Лукьянов подошёл к столу и, не глядя, взял один из клинков. Я вытащил оставшийся.

— Господа, займите места возле отметок, — скомандовал Рамонов. — Нет ли у кого желания примириться? — он сделал короткую паузу, переводя взгляд с меня на Лукьянова. — Нет? Хорошо. В таком случае прошу секундантов надеть на противников хари.

Артём открыл футляр, вытащил маску Бера и направился ко мне. Личина зверя, которого я пока не умел призывать, сверкнула в лучах старинной люстры золотыми инкрустациями.

— Не род сражается, а человек! — громко проговорил Артём, надевая на меня маску.

Когда он отступил в сторону, я увидел через прорези, как на Лукьянова нацепляют харю крысы. Довольно реалистично вырезанная морда грызуна была раскрашена серыми и чёрными разводами. Вокруг глаз алели небольшие круги.

— Не род сражается, а человек! — провозгласил секундант баронета и отошёл к столику.

Рамонов начал зачитывать правила поединка. Если кратко, можно было всё, но только по его сигналу. Даже атаковать обезоруженного или лежащего противника. Разрешалось также пускать в ход кулаки и ноги. Биться предстояло насмерть. Меня всё устраивало. Ножевым боем я владел в совершенстве. А вот Лукьянов явно чувствовал себя с коротким клинком в руке неуверенно, хоть и старался этого не показать. Правильно: в Камнегорске этому обучали факультативно, акцент делался на владении мечами-агриками, ведь гуля завалить можно только ими.

— Господа, объявляю начало поединка, — провозгласил Рамонов. — Сходитесь!

Глава 58

Лукьянов начал ко мне приближаться. Нож держал перед собой на уровне пояса. Похоже, ему даже в уличных драках с таким клинком участвовать не доводилось. Хотя что я несу? Каких там уличных драках? Он же аристократ. Если и бился, то на тренировочных мечах в спортзале. И наверняка мечтал, как однажды убьёт гуля или противника вроде меня.

Я не спешил нападать. Это было просто ни к чему. Практически любой выпад неумелого бойца ведёт к его поражению.

Однако Лукьянов не особо боялся. Видимо, считал, что я и сам драться ножом не умею и просто выбрал это оружие, чтобы повысить свои шансы. По принципу «что угодно, только не меч».

Чуть помедлив, баронет сделал быстрый выпад, целя мне в живот, и тут же отскочил. Однако он привык к длинным клинкам и не рассчитал дистанцию — мне почти не пришлось отклоняться. Просто сдвинулся на несколько сантиметров, оказавшись чуть левее Лукьянова. Тот сразу же повернулся.

— Долго уворачиваться не сможешь! — проговорил он из-под маски. — Я тебя всё равно достану.

— Валяй, попробуй, — отозвался я.

Баронет провёл серию атак из трёх разнонаправленных движений: сначала полоснул по воздуху, метя в горло, затем, возвращая нож, попытался ударить в грудь наискосок и, наконец, ткнул в живот. Последнюю атаку я встретил жёстким блоком свободной руки и тут же вонзил лезвие в локтевой сгиб Лукьянова. Мгновенно выдернул, чтобы противник не увёл засевший в плоти клинок. Со стороны это выглядело, словно птичка клюнула.

Баронет глухо вскрикнул, дёрнулся назад, попятился и прижал раненую руку к груди. Нож выпал из ослабевших пальцев. Лукьянов тут же подобрал его левой. Чёрная одежда быстро пропитывалась кровью. Я знал, что связки перерезаны, как и вены, однако моему противнику писать письма всё равно уже не придётся. Он станет примером для других. Пусть все знают, что вызывать или провоцировать барона Скуратова себе дороже.

Лукьянов нападать не спешил. Оно и понятно. Боль, кровь, страх, вдобавок нож в левой руке. Пришлось самому перейти в атаку. Рывком сократив расстояние, я уверенно последовал за пятившимся противником, не давая ему разорвать дистанцию. Быстрыми взмахами я располосовал ему грудь, живот, предплечье, а напоследок вонзил клинок в бедро. Первые три раны были ерундовыми — просто чтобы окончательно сломить дух врага. Последняя остановила Лукьянова, не дав отступать. Я мгновенно выдернул нож, чтобы не потерять, когда противник начнёт падать.