Последний атаман Ермака

— Ну-y! — не выдержал и закричал Матвей Мещеряк, непонятно к кому обращаясь. И в тот же миг передовые всадники вдруг на полном скаку вместе с набравшими огромную скорость конями, теряя луки, шапки, копья, полетели на землю. Иные кони, перекувырнувшись через голову, оставались лежать неподвижно, другие вскидывали ноги, пытаясь подняться и бежать неведомо куда. На всадников, упавших первыми, налетали сзади скачущие, добивая живых копытами коней, сами падали в огромную клубящуюся массу людей и лошадей. Те, кто мчался сзади, не понимая, что творится впереди, успели выпустить первые стрелы, как тут же, словно в ответ, с равными промежутками, по ним начали палить казацкие пищали. Залп — пауза в несколько секунд, еще залп, и так беспрестанно. К тем, кто упал вместе с конем, споткнувшись о туго натянутые канаты, начали валиться и сраженные с расстояния в двести шагов казацкими пулями. В войске поднялась неописуемая паника — татары не видели за кустами врагов, не знали о численности засевших, но по скорости стрельбы у многих возникло предположение, что за эту ночь все казаки атамана Ермака успели переправиться на Саусканский мыс и теперь беспомешно расстреливают сбившуюся с атакующего галопа конницу.

Видя, что противник в полном замешательстве и достаточно еще одного решающего удара, Матвей Мещеряк решился на рискованный шаг. Не видя новых летящих в их сторону стрел, он привстал на колени и громко скомандовал:

— Взять запасные пищали! Целься верно! Залпом по всей куче — пали-и!

Свинцовым градом на землю свалило более двух десятков конников, кто вместе с лошадью рухнул, а кто и сам, отбросив бесполезную саблю или копье, а троих, застрявших в стременах убитых или раненых кони поволокли по полю, сумев протащить через натянутые канаты.

— Зарядить пищали! Быстро! — поторопил Матвей Мещеряк, опасаясь, что конным татарам удастся теперь, когда они практически остановились, спокойным шагом, переступая через канаты, пройти малозаметное препятствие и продолжить прерванную атаку.

— Атаман, смотри, часть татар прошла вдоль опушки! — подал голос глазастый Федотка Цыбуля. Но Матвей и сам уже увидел, что десятка три всадников, миновав край веревочной изгороди, вышли на поле, но на рывок в сторону бывшей ставки им явно не хватало рискованной смелости. Не далее, чем в двух сотнях шагов они остановились, то ли показывая остальным, где именно надо прорываться к мысу, то ли просто дожидались, когда остальное уцелевшее после казацкой стрельбы войско ринется на противника.

— У кого пищали заряжены — палите по боковым татарам! — громко крикнул Матвей Мещеряк, понимая, что теперь судьба его отряда висит, можно сказать, на волоске. — Палите поодиночке, прицельно! Не давайте им времени спокойно осмотреться! Остальные — заряжай пищали.

Казаки, которые десятками первые сделали свои залповые выстрелы, теперь, словно на учебном поле, прицеливаясь в гарцующих на месте всадников, открыли стрельбу друг за другом, выбивая из кучи одного противника за другим, и когда на землю свалилось до десятка воинов, остальные, не дожидаясь своей доли свинцовых зарядов, поспешили тем же путем отойти подальше, за роковую черту досягаемости прицельного огня.

— Пали по войску! — командовал атаман, перебегая от одного куста к другому и внимательно наблюдая за перемещениями татарских всадников. — Не давай им опомниться! Пали всяк, кто успел зарядить запасную пищаль!

— Татары спешиваются, атаман! — этот выкрик с правого края ставки от Ивана Камышника заставил Матвея перебежать на сторону их невысокого вала. Действительно, оставив коней у канатов, большая группа татар краем вдоль оврага, на бегу стреляя из луков по невидимым за кустами казакам, устремилась в сторону бывшей ставки Карачи, криками подбадривая себя и своих соратников.

— Спокойно, братцы! Неспешно целясь, палите по ним! Пеший не так скоро доберется до сабельной рубки! Только не высовывайтесь излишне, чтобы не словить татарский подарочек с гусиным оперением!

Подбадривая казаков, Матвей Мещеряк и сам не забывал, что у него одна заряженная пищаль на спине, а другая в руках. Он встал на колено, привычным движением бывалого ратника прицелился в крупного татарина в красивой собольей шапке. Он бежал впереди, беспрестанно оборачивался и звал за собой других. «Должно, мурза какой-то», догадался Матвей и решил остановить вожака. Его противник только на несколько секунд задержал бег, чтобы выпустить стрелу, как быстрая пуля ударила ему в живот. Натянутая тетива отброшенного лука швырнула стрелу вверх, стрела удачно пролетела сквозь крону зеленого вяза, блеснула на солнце кованым наконечником и унеслась влево от стана.