Последний атаман Ермака

— Что за чертовщина? — поразился Матвей, когда взгляд его уперся в пустоту под кустом бузины — халат бухарцев по-прежнему лежал на ветках, а жильцов этого нехитрого сооружения не было на месте. — Куда их леший утащил, мать моя, дева непорочная! — пробормотал он в недоумении, оглядываясь вокруг, в надежде обнаружить Юсупа и его соплеменников где-то рядом, отошедших по нужде. — Неужто сбежали?! — Страшная догадка бросила Матвея в ледяной озноб, даже мышцы рук потянуло от локтя к плечам, — Ах, змеюки подколодные! Только через брод могли уйти! Но куда? И зачем в такую темень?

Матвей со всех ног бросился в сторону малой протоки в надежде упредить Романа Пивня не выпускать бухарцев с островка. Но когда до протоки оставалось не более сорока шагов, в уши ударил отчаянный сполошный крик Романа:

— Тата-ары! Батько, татары-ы лезут!

На секунду Матвей замер у толстого ствола сосны, потом рванулся назад, к шатру Ермака, с единственной мысль ю — успеть разбудить атамана и спасти его, если бухарцы бежали не в сторону объявившихся татар, а крадучись пошли к шатру Ермака, где у входа стоял с обнаженной саблей преданный стремянной Гришка Ясырь.

— Слава богу, вы живы! — закричал еще издали Матвей, подбегая к шатру. — Взбуди атамана, татары лезут через брод на остров!

Ермак вскинулся на ноги, будто и не спал крепким сном праведника. Одним махом он накинул на себя через голову кольчугу, продел руки в рукава, схватил шлем и саблю — от протоки неслись яростные крики — там уже дрались казаки Романа Пивня с не видимыми отсюда татарами, которые переходили протоку и не так дружно пока что лезли на песчаный берег. Атаман вскинул пищаль, которая лежала сбоку его ложа, и громкий выстрел взметнул казаков на ноги.

— Матюша, гуртуй казаков в струги! Татар тьма налезет, малой силой Кучум к нам не подступился бы!

— А ты, Ермак? — запротестовал Матвей. — Уведи казаков, я к Роману метнусь держать татар! Ты важнее для войска!

— Делай, как велю! — сурово приказал Ермак и в сопровождении Гришки Ясыря, вместе с десятком казаков, которые спали поблизости, бросился на выручку караульным у протоки.

— Отходи-и! Отходи-и к струга-ам! — кричал Матвей, размахивая обнаженной саблей. Увидел бегущих к Иртышу Наума с Марфой и Зульфией, в руках промысловика пищаль, у Марфы ее неизменный лук с колчаном. Княжна с широко раскрытыми от страха глазами плакала и громко кричала по-своему, изредка вставляя русские слова, что-то про старого Кучума.

«Глупенькая, думает, будто Кучум из-за нее всем войском навалился на нас…» — подбежал ближе и почти у самого лица Наума прокричал:

— Бегите к стругам, изготовьте пищали отбивать татар! Помоги девкам подняться в струг, чтобы не утонули в волнах!

Казаки нестройными группами, в полной темноте, не понимая со сна, где враг и сколько его, бежали к берегу, спрашивая, где Ермак и где кучумовские ратники?

— Становись в ряды у стругов! — командовал Мещеряк. — Готовсь к сече! Напрут татары — палите по нехристям из пищалей, у кого порох затравочный не отсырел!

Яростные, срывающиеся на звериный рев, крики все ближе и ближе катились сплошным валом на иртышский берег, еще минута-две, и начнется здесь, у стругов сабельная рубка, и тогда всем казакам испить роковую чашу…

— Стаскивай струги на воду! Быстрее, братцы! Навали-ись! — скомандовал Матвей, и в тот миг, когда суда вот-вот могут уже закачаться на волнах, толпа дерущихся вывалилась на мокрый песчаный берег. Матвей сумел разглядеть Ермака, который яростно сек напирающих татар своей страшной саблей, и с десяток казаков около него, и плотную толпу татар, которые напирали с трех сторон, норовя отрезать атаману путь к стругам.

— В струги, братцы-ы! Палите из пищалей! Цельтесь вернее, своих не заденьте! На весла! Баграми отпихивайтесь и держите против волны носом, чтобы не свалило на берег!

Казаки дружно стащили струги на воду, полезли на суда. За спиной Матвея начали греметь пищальные выстрелы — ермаковцы стреляли по краям татарской толпы, опасаясь, что пули могут поразить в спины своих же товарищей. Вот казаки упятились к самой воде, вот они в ней по колена, по пояс. Последним отступал Ермак. На него упрямо напирал огромный татарин со щитом и копьем. Тело укрыто кольчугой, как и на атамане Ермаке, который уворачивался от выпадов копьем, хлестал саблей с плеча на плечо, выискивая удобный момент для удара, но всякий раз опытный в сече татарин успевал прикрыться иссеченным, медью окованным круглым щитом.