Последний атаман Ермака

Атаман Ермак поднял правую руку с серебром отделанной булавой, голоса постепенно затихли. Всматриваясь в исхудавшие за зиму лица казаков и стрельцов, которых также пригласили на войсковой круг, он с болью в душе – и в который раз! – мысленно послал проклятие тем, кто так необдуманно отправил воеводу князя Болховского в неведомые края без должного напутствия беречь в дороге провиант и воинское снаряжение, потому как такого здесь добыть скоро не удастся.

«Будь у меня теперь под рукой пять сотен казаков да три сотни стрельцов – бегал бы от нас хан Кучумка по сибирским просторам шустрее серого зайца, который спасает свою шкуру от матерого волка!» – с горечью подумал атаман Ермак и подытожил общее решение:

– По слову всего товарищества пошлем князю Караче подмогу. Дело это не простое, браты-казаки, и походным атаманом надобно отправить человека бывалого, который знал бы и ратное дело и сноровку в переговорах, случись вести таковые с Кучумом или с какими другими князь ями: может ведь и такое статься, что вслед Караче и Бегишу еще кто из них поимеет храбрость вывернуться из-под кучумовского сапога! Так кого пошлем, казаки?

После короткого затишья – всяк прикидывал про себя имя будущего походного атамана, с которым, быть может и ему придется пойти в опасный путь – круг, заглушая другие имена, дружно прокричал того, кого и сам Ермак мыслил послать к Караче:

– Атамана Ивана Кольцо!

– Разумен драться со степняками!

– Ногайцев громил на Волге лихо, и по сию пору спины чешут!

– Истинно! Ивана слать с казаками!

Атаман Иван Кольцо, старший над «воровскими» казаками, как объявили их московские бояре, еще недавно успешно наказывал ногайских налетчиков на российские окраины. Особой остроты война с ногайской ордой достигла весной 1581 года, когда пятнадцатитысячное войско хана Уруса вторглось в российские пределы. По указу царя Ивана Грозного 5 мая Боярская дума приняла решение срочно отправить посланца на Волгу, чтобы волжские казаки предприняли активные действия против ногайских отрядов, особенно против тех, кто возвращался с Руси, имея пленных и награбленное добро. Казаки Ивана Кольцо дважды громили ногайцев – в августе у реки Самары на переправе, а затем и тех, кто возвращался из-под Темникова. Через малое время казаки общими силами разгромили и сожгли столицу хана Уруса Сарайчик. Эти поражения от казаков заставили ногайских князей и мурз отказаться от активных военных действий на южных рубежах России и просить московского царя «унять» казаков… Прошло несколько лет, и вот теперь, уже в Сибири, бывшим «воровским» казакам предстояло опять сойтись с татарским войском хана Кучума, где изрядное число воинов было из ногайских улусов.

Иван Кольцо снял серую баранью шапку, обнажил крупную, со лба облысевшую голову. Лицо с дважды рубленной левой щекой было строгим – его редко видели смеющимся, разве только тогда, когда враг, спасаясь, вздымал пыль степи, унося голову от лихой казацкой сабли.

– Благодарствую, товарищество казацкое и стрелецкое, за доверие. Послужим Руси, а хану Кучуму подкинем горячих угольков под широкий зад, чтобы впредь не отваживался набеги чинить на наши селения и городки за Камнем, как это делал его старший сын Алей недавними годами назад. Со мной пойдут мои казаки, думаю, сорока человек будет впору. Возьмем по две пищали каждому и свинца с порохом впрок!

– Так и порешим, браты-казаки. Матвей, подай знак княжичу Бекбулату и мурзе Кутугаю одним въехать в Кашлык выслушать решение казацкого круга, – попросил атаман Ермак Матвея Мещеряка, и тот скорым шагом поспешил из ханского городка в поле, где, держа коней под седлами, около голого еще по весне дуба у костра сидели и стояли воины князя Карачи. Приметив идущего к ним Мещеряка, Кутугай вышел из круга татар и поспешил навстречу, шагах в шестидесяти от дерева остановился, с легким поклоном спросил, пытливо посмотрев в глаза казацкому атаману, стараясь угадать решение атамана Ермака:

– Идет казак к наш князя Карача?

Без толмача Еропкина Матвей не мог толком объяснить мурзе суть дела, потому жестом руки сделал знак в сторону Кашлыка, добавив несколько слов:

– Идет! Зови к атаману Бекбулата!

Мурза крикнул что-то своим воинам, к ним подъехали верхом три бородатых татарина, слезли и протянули поводья один мурзе, другой Матвею. Княжич Бекбулат подъехал на роскошно убранном сбруей и покрывалом белом коне.

– Добро, так быстрее доедем, – улыбнулся атаман Мещеряк, вдел ногу в стремя и легко поднялся в седло.

Пока Матвей Мещеряк ходил за татарами, казаки покинули круг и разошлись по землянкам и избам. У крыльца дожидаться посланника князя Карачи остались трое – атаман Ермак, Иван Кольцо да русоволосый толмач Микула, который зябко поеживался в толстом кафтане на свежем ветру с полуночной стороны – истощавшее за зиму тело и в одежде не держало тепло.

Княжич Бекбулат приложил правую руку к груди, с легким поклоном головы через толмача Микулу спросил:

– Что сказать мне князю Караче, атаман? Согласен ли ты выступить в поход против общего врага – незаконного хана Кучума?