Последний барьер

Воюющий плечом к плечу с подругой Чёрный Джордж без раздумий отбросил пулемёт и метнулся ей на подмогу. И вероятно, успел бы затащить Арабеску обратно, переключи в этот момент боты своё внимание на меня или Свистунова; последнему было велено не высовываться из укрытия, и он палил по ботам наугад, приподнимая ненадолго «карташ» над баррикадой. Но биомехи, как назло, продолжали поливать огнём её левый край. Как бы ни спешил Дюймовый уволочь Динару из-под огня, пуля биомеха настигла и его. И не одна. Но от второй его спас наплечник доспехов, а третья лишь оцарапала Жорику предплечье.

Вместо того чтобы спасать подругу, он, заорав, рухнул возле неё с простреленным навылет бедром. И быть бы им обоим изрешечёнными пулями, кабы не надзирающий за флангами Мерлин. Он и вытащил товарищей из беды, применив тот же способ, каким перенёс меня через шахту лифта — обратным телекинетическим импульсом.

Имейся в теле Жорика стандартный комплект сталкерских имплантов, они бы вмиг остановили ему кровотечение, купировали боль и заштопали ляжку. Но полгода назад Дюймовый испил воды из «энергетической чаши» Дьякона (Была ли она на самом деле Священным Граалем? Кто знает…) и напрочь вывел у себя из организма всю нанотехнологическую «начинку». За что теперь и страдал, поскольку не мог обойтись без сторонней медицинской помощи.

Оказать её Чёрному Джорджу мог лишь Тиберий. Мне категорически воспрещалось прикасаться к аптечным инъекторам, автодезинфекторам и сшивателям тканей. А у спасшего раненых Пожарского тут же нашлась другая работа. Ослабший темп нашего огня — в данный момент я остался единственным, кто отстреливался от ботов, — дал понять хозяевам, что мы теряем силы. А раз так, значит, пришла пора выяснить, кончать ли с нами сейчас или ещё малость помариновать нас в пулемётном котле.

О том, что вот-вот последует атака, мы поняли по умолкшим орудиям биомехов. Опасаясь угодить под их пули, «гаранты» велели им прекратить стрельбу и, пока мы не очухались, предприняли повторную вылазку. Спрятавшись за щитами и держась под прикрытием колонн, штурмовики стали наступать на нас с флангов, стараясь при этом не перестрелять друг друга.

На сей раз мы угодили не под фронтальный, а под кинжальный огонь. Не такой плотный, как огонь ботов, зато теперь сектор вражеского обстрела заметно расширился. Отныне края баррикады нас почти не защищали. Лишь у её центра ещё сохранилось относительно безопасное пространство, куда я и Зелёный Шприц поспешно оттащили раненых.

Щиты «гарантов» могли защищать и каждого из них по отдельности, и целую их группу. В последнем случае — так, как сейчас, — эти лёгкие пуленепробиваемые хреновины сцеплялись между собой краями и образовывали переносную стену, которую запросто удерживали два человека. Остальные пятеро или шестеро членов штурмового отряда при этом вели огонь из имеющихся в ней бойниц. В случае же необходимости это мобильное укрепление могло быть расформировано так же быстро и легко, как сооружено.

Именно в эту минуту мой пулемёт приказал долго жить. Пришлось отстегнуть от него полупустой магазин и, отшвырнув отныне бесполезный кусок металла, подобрать ИПК Жорика, коему было сейчас не до войны. Динара, которая не испытывала недостатка в имплантах, пришла в сознание; правда, вояка из неё тоже был пока никакой. До Арабески уже дошло, что стряслось с её незадачливым спасителем. Но единственное, что она могла для него сделать, это утешить его тем фактом, что она жива. И для Дюймового это было, пожалуй, лучшей из всех возможных анестезий, заставившей его прекратить орать ещё до того, как Свистунов вколол ему обезболивающее.

Поменяв оружие, я попытался пробить заслон штурмовой группы, которая наступала на нас справа. Тщетно. Пули отскакивали от щитов, оставляя на них лишь вмятины и не проделав ни одной дырки. Всё, чего я добился, это ответного залпа из «карташей». Такого же безрезультатного. Но он вынудил меня пригнуться и, я, снова выплюнув кровь, обматерил Умника и «G.O.D.S.» на чём свет стоит.

Не отчаиваясь, я решил проверить на прочность заслон левофлангового противника. Но не успел перенацелить пулемёт, как Мерлин наконец-то скомандовал то, что я давно ожидал от него услышать:

— Удар!

Отлично! Значит, враги вошли в пределы досягаемости его «магии», конкурировать с которой мой пулемёт не сможет, даже обладай он неиссякаемым боезапасом…

Как я уже говорил, воевать при помощи сверхспособностей сразу на два фронта по плечу лишь сталкерам уровня Мерлина. Одно плохо: в каждую из своих синхронных атак «жжёным» приходится вкладывать лишь половину той силы, какую они могут использовать за раз. Впрочем, Семён рассеивал энергию лишь во время первых двух ударов. После чего начал раздавать их поочерёдно направо и налево с такой яростью, что стало страшно даже мне — человеку, являющемуся Пожарскому не врагом, а другом…

И не припомню, когда в последний раз я был свидетелем такого буйства аномальной стихии! Даже став калекой, Мерлин ещё мог при нужде тряхнуть стариной и переродится в гневе в натурального человека-вулкана.