Последний барьер

Например, в них не говорилось о том, что один из постоянно работающих здесь профессоров годами втихую гнал у себя в квартире самогон. Как же ему это удавалось под присмотром всевидящего Ректора, спросите вы. Когда Свистунов упомянул нам об этом поразительном факте, мы задали ему тот же вопрос. И в итоге выяснили, что сей факт имел для нас помимо познавательной еще и практическую пользу. Тиберий потому и завел речь о местном самогонщике, поскольку у доктора появилась кое-какая идея насчет нашей дальнейшей стратегии.

— Я вам уже рассказывал, что на «Альтитуде» проводилось множество всяческих научных испытаний, — начал, как всегда, издалека Зеленый Шприц, высматривая через прибор ночного видения нужную ему дверь. Мы забрели уже далеко в глубь осушенного яруса, но после того как доктора осенила дельная мысль, наши блуждания перестали быть бесцельными. Теперь мы искали ту самую квартиру, где когда-то ученый люд наполнял свои фляжки нелегальным горючим натурпродуктом. — Но главные здешние исследования касались тестирования и апгрейда военных искусственных интеллектов. Полигон представлял для них, если можно так выразиться, нечто вроде колледжа. Министерство Обороны отправляло сюда на экзамен и повышение квалификации все типы искинов, какие только используются в армии.

— И электронных штурманов боевых вертолетов? — осведомился я, вспомнив Железную Леди — своего неизменного виртуального помощника в мою бытность военным пилотом.

— Не исключено, — подтвердил Тиберий. — Сами понимаете: проводить комплексные испытания столь сложных систем непосредственно на боевом посту слишком рискованно. Доверять проверку этих систем их же разработчикам опять-таки нельзя. Ею должны заниматься независимые и в то же время компетентные специалисты из своих. Для чего «Светоч» и организовал в Химках этот филиал, оснастив его собственным искином — Ректором. Ему и поручили двадцать четыре часа в сутки испытывать присылаемых сюда «студентов» на прочность, моделируя для них ситуации, одну головоломнее другой…

— И при чем здесь вообще самогоноварение? — не выдержала Динара.

— При том, что «Альтитуда» тестировала не только электронные искины — аналитиков и штурманов, но и всяческие шпионские программы. Одна из них, которой Ректор приказал в качестве тренировки проникнуть в персональные компьютеры сотрудников полигона, и прописалась случайно в памяти того самогонного аппарата. Да так крепко прописалась, что вывести ее оттуда было уже ничем нельзя. А почему нельзя? О, это и вовсе был легендарный местный анекдот! Оказывается, программа-шпион предназначалась для поиска и заражения неизвестных ей устройств. Все легальное оборудование на полигоне было ей отлично знакомо. А вот уникальный самодельный ректификатор, у которого вдобавок отсутствовал инвентаризационный код, — нет. А раз нет, стало быть, подозрительный аппарат пришлось захватить, изучить и доложить о нем куда следует.

— И что же стало с хозяином этого репти… рефри… рекфи… этой самой уникальной хреновины? — обеспокоился Жорик. — Его выгнали с позором?

— Да у кого поднимется рука выгнать из закрытого научного «заповедника» такого святого человека? — усмехнулся Зеленый Шприц. — К кранику того аппарата, случалось, припадали комендант полигона, полковник Прошкин и директор научного филиала академик Овчинников! Не говоря уже об офицерах и научных сотрудниках рангом пониже. Ничего с тем профессором не случилось. Все от души посмеялись, отметили, что программа-шпион с честью выдержала очередное испытание и хорошенько спрыснули это дело из резервуара рассекреченного ею ректификатора.

— Блин! — выругалась продолжающая терять терпение Арабеска. — Кто бы спорил: прикольная история! Но нам-то на кой черт сдался ваш самогонный аппарат? Да и дожил ли он до сегодняшнего дня? Небось давно превратился в биомеха и бегает сейчас по Пятизонью, обливая из своего краника сталкеров уже не спиртом, а серной кислотой.

— А вот это мы сейчас и выясним! — оживился Свистунов, останавливаясь перед очередной дверью. — Все, господа, мы пришли. Вот она, легендарная квартира номер восемьдесят пять! Если что, легко запомнить: тысяча девятьсот восемьдесят пятый год — год принятия в СССР «сухого закона» и последовавшего за этим повального самогоноварения… Когда я работал на «Альтитуде», то непременно захаживал сюда раз в три-четыре дня. Такова была традиция, знаете ли…

Ярус, на который нас занесло, был полностью застроен двухэтажными многоквартирными комплексами. Все они по своей примитивной архитектуре напоминали дешевые придорожные мотели. Разве что крыш как таковых у них не было — стены квартир на вторых этажах попросту упирались в потолок жилого уровня. Зато здесь имелись неширокие, но самые настоящие улицы, переулки, общие дворики и даже парочка маленьких площадей с фонтанами; в бассейнах последних плескалась вода, но сами они, естественно, не работали.