Последний барьер

- Хорошо, считай, как тебе угодно. Может, немного и переборщил. Я вовсе не корчу из себя великого мудреца. Но если мы все станем придерживаться принципа: отдать работе максимум сил в нынешних условиях, и не будем стремиться к большему, то мы все-таки будем работать плохо.

Калме снова делается серьезной.

- Но мы стремимся к большему. Мы - автоматы и ремесленники - тоже. Знаешь, - она проводит ладонью по щеке, на миг замолкает, думая о чем-то, и продолжает: - Мне кажется, я знаю, в чем твоя беда... - Крум уже готов возразить, но Калме решительным жестом отнимает руку от лица и хмурит лоб. - Ты любишь географию, ты любишь себя в роли учителя, по ты далек от воспитанников. Их судьбы для тебя - ничто. Ты это прекрасно знаешь, и ребята это чувствуют тоже. Потому все так трудно и не успешно.

Возможно, так годится работать в институтской аудитории, но не здесь.

- Но раньше со мной все было иначе. Таким меня сделала колония.

- Неправда! - горячо восклицает учительница. - Неправда, Крум! Таким ты был всегда. Я-то ведь помню, когда ты начал работать. Только в ту пору ты этого не ощущал из-за новизны условий. Они влекли тебя своей чисто внешней спецификой. Я попробую выражаться географически, чтобы ты меня лучше понял. Шесть лет тому назад ты увидел колонию глазами европейца, увидевшего тропики. Пальмы, темнокожие люди, необычная одежда, непонятный язык, где-то в чатце лев рычит. Экзотика! Но когда европеец поживет в этой стране подольше, он заметит и кое-что другое - повседневные беды и заботы, угнетающие жителей, тяжкий труд, болезни, с которыми они не умеют бороться, низкий уровень образования и зависимость от сил природы, и ему делается невесело. Восторгов как не бывало, и ему хочется домой, потому что неохота делить невзгоды с туземцами. Он был и останется для них чужим. Так вот и с тобой. Колония полным-полна несчастными людьми, и. ты призван делить с ними их горе. Даже в том случае, если они тебя не понимают и не желают твоей помощи.

- Стало быть, все, что я сказал, - несусветная чушь и выдумки? - тихо спрашивает Крум.

- Нет, не все. Но главная вина в тебе самом!

Крум сжимает губы. Ему хочется сказать что-нибудь язвительное, но придумать ничего не удается. Не в адрес Калме, нет, скорей - в своей собственный.

- И я ставила тебя значительно выше тех, кто говорит, что воспитательная работа - пустые слова, - тихо добавляет Калме. - Ты мог быть прекрасным учителем.

- Только, к сожалению, не стал им, - говорит он.

В пустом коридоре слышатся четкие таги. Очевидно, идет Озолниек, и Круму не хочется продолжать разговор в его присутствии.

- До свидания! - с легким поклоном прощается он и идет к двери.

Озолниек, как всегда, не входит, а врывается.

- Поздравляю. Дважды поздравляю! Только что просматривали с директором результаты школьного конкурса - ваши ребята заняли первое место. Ну, и, конечно, с кружком керамики! - Он подходит к Калме и крепко пожимает ей руку.

- Мои глупыши?! Просто не верится, - хочется скрыть радость Калме. - Вы что-то напутали, не может быть.

- Старик Бас не напутает, не беспокойтесь. На торжественном акте примете вымпел за лучший класс.

Благодарность ребятам объявим по вашему представлению. Может, надо придумать еще что-нибудь. Ши раскиньте умом!

Они направляются подбирать помещение для кружковых занятий.

- Сколько человек можно принять в кружок? - спрашивает -Озолниек.

- Человек десять - пятнадцать. Поначалу лучше меньше и желательно ребят поспокойней.

- Ясно, так и передам воспитателям. Великолеп-"

но! Теперь, в летнее время, такой кружок очень необходим. После обеда соберется Большой совет, объявлю ребятам. Знаете, - громким шепотом произносит Озолниек, - подброшу им идейку насчет борьбы с курильщиками.

- Желаю успеха!

- Будет успех, определенно будет!

* * *

В кабинете начальника заседает Большой совет.

Большой совет имеет вес. И не мудрено - он состоит из лучших ребят колонии. Только Озолниеку и воспитателям известно, сколько потребовалось усилий и времени на то, чтобы совет стал эластичным, сплоченным, авторитетным органом. На это ушли годы работы. Состав совета меняется: старые уходят, вступают новые, но ядро остается. Большой совет незаменимый и неоценимый помощник работников колонии. Но Озолниек прекрасно знает и другое: это чувствительный и тонкий инструмент, который ничего не стоит поломать, И быстрей всего - равнодушием, нарушенным обещанием. Ребята должны знать, что совет создан не для болтологии, что им доверяют и считаются с их соображениями и если начальник дал им слово, то всё - закон. Не будет у них такой уверенности - не будет и совета.

Наступило лето - желанная, но опасная пора. Кончились школьные занятия, прибавилось свободного времени, и необходимо чем-то его заполнить. Ничем не заполненное свободное время - почва для бузы и всяких фортелей. По ту сторону ограды можно найти много интересного. А вот как и чем увлечь подростков в жестких условиях режима колонии?

- Я предлагаю на лето следующие мероприятия, - встает Озолниек. Во-первых, провести спартакиаду.