Последний бастион – 2. Бремя белых (СИ)

Зашел — и остановился на пороге, не в силах осознать увиденное и поверить в то, что вижу. В глубине комнаты, в луже крови, казавшейся в темноте почти черной, лежал мальчишка. Тот самый, который встретился мне, и рядом с которым я оставил три автомата убитых боевиков. Один из автоматов сейчас валялся рядом с окном хижины, которое пацан использовал в качестве бойницы, второй автомат лежал рядом с ним. Он не знал, как перезаряжать автомат и поэтому взял с собой два — чтобы убить врагов своего племени и своего народа. Убить хоть кого-то — даже ценой собственной жизни. Чтобы хоть что-то сделать…

Даже не знаю, что было у меня в голове в этот момент и как все это описать. Замешательство, растерянность, непонимание. Еще что-то, что невозможно даже описать словами.

Как думаете — сколько детей его возраста, из сытой или благополучной Европы смогли бы поступить так же. Или из Америки. Или зачем детей — а сколько взрослых смогли вот так вот — не ждать армию, полицию — а самим взять автомат и начать стрелять в своего врага. Начать стрелять, зная что враг превосходит численностью многократно и скорее всего ты погибнешь. Но, тем не менее — сделать это. Пойти на верную смерть…

Да никто. Максимум один человек из ста — и это в лучшем случае. А остальные — примут "позу эмбриона" и начнут умолять не убивать. У нас очень хорошо умеют подавать в суд, немного хуже — митинговать и требовать. А вот отстаивать свой родной дом, умирать, как подобает мужчине — этого не умеет почти никто. Американцы — нация, которая за три поколения превратилась из нации первопроходцев в нацию сутяжников.

А ведь их больше чем нас…

Не говоря ни слова, я молча повернулся и вышел из полуразрушенной пулями хижины. Марина ждала у грузовика, держа наготове винтовку…

— Что там? — она с тревогой смотрела на меня, не понимая что происходит.

— Да, ничего особенного. Ты когда-нибудь машину со стиком [11]водила?

— За кого ты меня принимаешь… Здесь вам не Америка, сэр…

— Ну и полезай в кабину. Сейчас ты мне навыки водителя продемонстрируешь… — я открыл дверь со стороны водителя, положил в машину на переднее сидение ручной пулемет, пошел к убитому пулеметчику, чтобы забрать у него запасные ленты — и смотри, не ввались в болото…

Когда мы выезжали из разгромленного селения, я уже привел в порядок пулемет в кузове и бросил последний взгляд назад. Те, кто остались в живых — женщины и дети — уже вышли из укрытий, где они прятались. Они стаскивали убитых боевиков на центральную площадь, забирали у них оружие, одежду и обувь. Правильно, пропадать ничего не должно. Жизнь продолжалась…

Картинки из прошлого, Южно-Африканская Республика, Кейптаун, Столовая гора, июнь 1991 года

— Черт, он опаздывает… Какого дьявола он опаздывает… — среднего роста, бородатый человек в темных очках, нервно пожимая плечами, стоявший в самом углу туристической смотровой площадки, расположенный на самом верху Столовой горы нервно посмотрел на часы — в который раз за последние полчаса…

— Успокойтесь, мин херр… — спокойно, даже равнодушно произнес второй, на вид намного старше первого. В отличие от первого он, засунув руки в карманы длинного серого плаща Берберри, смотрел не на город, а на станцию подъемника, что доставлял туристов на одну из главных достопримечательностей Кейптауна, да и всей ЮАР

— От того, что вы смотрите на часы каждые три минуты, наш друг быстрее не появится. А вот лишнее внимание к себе вы привлекаете. Не ровен час, кто-нибудь вас опознает. Успокойтесь…

— Вам легко говорить… — доктор Андре Бойс [12], один из самых авторитетных ученых Южно-африканской республики раздраженно передернул плечами, но на какое-то время успокоился. Попытался успокоиться и Девид де Вет — он не показывал своего волнения, хотя волновался не меньше Бойса. В конце концов — кто-то должен сохранять хладнокровие, иначе кончится тем, что они начнут скакать по смотровой площадке подобно самцам бабуина в брачный период…

Тот, кого они ждали, появился на двадцать минут позже — но этому было объяснение. Если правительство ЮАР курсировало между двумя городами — Кейптауном и Преторией — то офис военной разведки ЮАР оставался всегда на одном месте — в мрачном здании прямо в центре Претории. И для того, чтобы сделать доклад правительства, третьему — а именно так его мы и будем называть — приходилось проделывать путь в пятьсот километров. Впрочем, для офицера военной разведки ранга третьего, всегда находился военный самолет…

— Я прошу прощения, господа… — несколько легкомысленным, не вязавшимся с его серьезным внешним видом голосом, извинился третий — на Гавернмент — Авеню такие пробки, просто ужас. Все уже готовятся к переезду [13]. Вот так у нас все и работает — месяц готовимся к переезду, и месяц обустраивается на новом месте. И так два раза в год. А потом все удивляются — отчего же так скверно живется в нашей стране…