Последний «бизнес»

В комнате на тумбочке — макет боевого корабля, подарок подшефной части. На стенах висят плакаты, диаграммы. Но в глаза прежде всего бросается кра* сочная надпись: «Не курить! Смертельно», и черная стрелка от нее указывает на Анин стол: опасность грозит прежде всего оттада. Это тем более понятно, что за остальными тремя столами — трое ребят, двоим из них все равно, а третий, Толя Кузнецов, главный страдалец, единственный «безнадежно отравленный никотином», как его называет все та же Аня.

В комнате у каждого из четырех столиков всегда толпится народ, и часто серьезные разговоры, горячие споры вдруг прерываются заливистым, веселым смехом. Тогда все головы немедленно поворачиваются к одному из углов, и разговор становится общим.

Весело в райкоме, хорошо, приятно, хоть далеко не всегда ведутся здесь приятные разговоры. Бывает… впрочем, чего тут только не бывает!

Но сейчас в комнате инструкторов настал тот редкий момент, когда почти нет народу, если не считать троих девушек из текстильного техникума у столика Володи Коваленко и вихрастого паренька в полосатой тельняшке — члена портового комитета комсомола.

От Ани только что ушли ребята с судостроительного, горластые, задиристые, и у нее еще до сих пор шумело в ушах от их возгласов и споров. Поэтому, когда Толя Кузнецов заговорил с вошедшим Сашей Рубининым, Аня, облегченно вздохнув, торопливо запрятала в стол последние бумаги и сняла со спинки стула свой жакет, собираясь уходить.

Но почти сразу за Рубининым в комнате появилось четверо ребят из университета во главе с Андреем Роговым, и завязался такой интересный разговор, что Аня невольно задержалась.

— Пора принимать решительные меры! — горячо говорил Андрюша Рогов. — Это совершенно чуждые нам люди! Они используют газету как трибуну для пропаганды вреднейших идей.

— А вы с ними пробовали беседовать? — подчеркнуто спокойно сказал Саша Рубинин.

Он обладал удивительнейшим свойством. Если собеседник горячился, Саша становился спокойным и неторопливым, но если собеседник был хладнокровным или равнодушным, то Саша вспыхивал, как смоляной факел. Но сейчас горячился Андрюша Рогов.

— Или не пробовали! Нет, хватит цацкаться! Сейчас нужны меры организационные.

— Снимать, к чертовой бабушке, — пробасил один из студентов.

Саша покачал головой.

— Надо подумать.

— Чего думать?! — вскипел Андрюша. — Они отрицают социалистический реализм, пропагандируют буржуазные течения в искусстве. Например, сюрреализм, абстракционизм, модернизм…

Паренек в тельняшке ошеломленно посмотрел на Андрюшу, потом со всего размаха стукнул кулаком по столу.

— Ах, мать честная! Вот гады!.. Да таких в открытом море топить надо, чтобы территориальные воды не заражать.

— Но, но, Галушко, — строго сказал Саша Рубинин. — Не заносись, пожалуйста. Это тебе не девятнадцатый год и не Врангель какой-нибудь. Ничего себе рецепт для решения идеологических споров!

— Зато на комитет вынести и по выговору вкатить — самый раз! — сердито буркнул Андрюша Рогов. — Мы так считаем.

Но тут вмешался Толя Кузнецов.

— А мы не так считаем! Такие вопросы оргвыводами не решаются. Это, знаете, легче всего. Вот в последнем номере «Коммуниста» другой метод рекомендуют.

— Это какой же? — запальчиво спросил Андрюша. — Опять уговаривать?

— А ну, давай, давай, Толя, — одобрительно кивнул головой Qаша Рубинин. — В этом плане и твое предложение?

— Именно. Я предлагаю провести на факультете открытый диспут. Хорошо его подготовить. И разбить их взгляды публично. Бить фактами, убедительно, так, чтобы ни у кого не осталось даже сомнений в нашей правоте. Ясно?

— Здорово! — вырвалось у Ани. — Вот это я понимаю!

— А я не совсем, — упрямо возразил Андрюша. — Зачем столько шума? Вопрос-то ведь очевидный.

И снова вспыхнул спор. Убеждали Андрюшу и его товарищей горячо и дружно. В конце концов он дрогнул, а через минуту уже сам загорелся новой идеей.

— И откладывать это дело нельзя, — все так же строго и спокойно сказал ему Саша Рубинин. — Сколько тебе надо дней на подготовку доклада?

— Ну, неделя нужна, конечно. У меня еще одно задание от редакции есть.

— Важнее этого доклада ничего быть не может, — отрезал Саша. — Ладно. Неделя так неделя. Сегодня у нас что, суббота? Значит, в следующую субботу, так?

— Суббота не годится, — вмешалась Аня.

— Да, пожалуй. Значит, пятница.

Андрюша покрутил головой и впервые за весь разговор улыбнулся.

— Маловато времени. Доклад надо делать зубастый.

— Ничего, хватит, — ответил очень довольный Толя Кузнецов и шутливо добавил: — Парень ты талантливый, эрудированный. Мыслей у тебя много. Успеешь. А надо, так и мы поможем.

Взглянув на часы, Аня воскликнула:

— Ой, мне пора, товарищи!

— Иди, иди, — добродушно кивнул ей Толя Кузнецов, давно забыв о вспыхнувшем было у них споре. — Технические детали мы уж как-нибудь без тебя обсудим.

Аня не привыкла оставлять шутку без ответа.

— Надеюсь, крупных ошибок не сделаете, а мелкие поправлю завтра. Утром доложишь.

По дороге домой Аня зашла в магазин. Стоя в длинной очереди в кассу, она неожиданно услышала веселый голос:

— Вот так встреча! Видите, Анечка, это — судьба!