Последний "бизнес"

Заведующий отделом литературы и искусства Викентий Владимирович Халатов, румяный, седой, артистичного вида человек с черным галстуком-бабочкой и лучезарным взглядом серых, совсем моло" дых глаз, был, пожалуй, самым старым журналистом в городе. Тем не менее он отнюдь не случайно работал в редакции именно молодежной газеты. Халатова ценили за громадный опыт и неиссякаемый, чисто юношеский энтузиазм. Начинающие журналисты откровенно молились на него и ловили каждое его слово. Приговор Халатова был окончательный и обжалованию не подлежал.

В тот не по-весеннему жаркий день, когда Андрюша Рогов, студент четвертого курса филфака, робко приоткрыл тяжелую дверь отдела, Халатов, отдуваясь и поминутно вытирая цветным платком багровые щеки и шею, хладнокровно расправлялся с чьей-то статьей.

Андрюша, бросив тревожный взгляд на эту статью, даже зажмурился на секунду от страха: то была его собственная рецензия на недавно выпущенную областным издательством книгу местного автора.

Дверь предательски заскрипела, и Халатов поднял голову.

– Иди, голубчик, иди, - поманил он Андрюшу. - Я тебе буду сейчас делать больно.

Андрюша заставил себя улыбнуться.

– Пощадите, Викентий Владимирович.

Но тот грозно спросил:

– Ты что написал?

– Рецензию, - не очень твердо ответил Андрюша.

Сидевший за столом напротив Халатова редакционный острослов Саша Дерюбин ехидно сказал:

– Вы разверните вашу формулу, Викентий Владимирович, а то, видите, человек не понимает. Он ведь еще...

– Саша, - сухо оборвал его Халатов, - я бы на вашем месте после вчерашнего фельетона, которым вы нас осчастливили, вел себя поскромнее.

Дерюбин густо, совсем по-мальчишески, покраснел.

– Со всяким бывает...

– Вы удивительно находчивы, Саша, А теперь умолкните. У нас начинается творческий разговор. Итак, голубчик, - обратился Халатов к Андрюше, - повесть Р. Обманкина тебе не понравилась. Почему, разрешите узнать?

– Очередная макулатура! Детектив! - горячо ответил Андрюша. - На потребу самым низким вкусам. Одно название чего стоит: "Призраки выходят на берег".

– Так. Если бы ты ограничился доказательством этой мысли, рецензия была бы хотя и мелкой, но в общем верной. Однако ты во всеоружии накопленных в храме науки познаний решил глубоко подойти к вопросу. Весьма похвально! В твоем материале появилась тема, появилось дыхание.

– Почему же вы недовольны? - не выдержал Андрюша.

– Стоп! Я тебе слова пока не давал! Ты пишешь... - Халатов пробежал глазами по странице. - Вот! "Детективный жанр со свойственными ему дешевыми "ужасами" и "тайнами" широко распространен на Западе и является типичным продуктом тлетворной буржуазной культуры".

– А что, скажете, неверно? - запальчиво спросил Андрюша.

Халатов вдруг задумчиво и мягко улыбнулся:

– Верно, голубчик, все очень верно. А скажи на милость, ты Эдгара По читал?

– Конечно.

– И нравится?

– Еще бы!

– И Конан Доила, конечно, читал, и Коллинза, и, может быть, даже Честертона? И тоже нравится? Ведь да? Только честно!

– Ну, нравится.

– А все это, - Халатов заговорщически понизил голос, не "продукт тлетворной буржуазной культуры", как ты думаешь?

Андрюша на минуту растерялся.

– Так ведь это... это когда писалось! В период подъема! В историческом разрезе надо брать.

Халатов досадливо махнул рукой.

– Я сейчас не о том! Значит, могут быть в жанре детектива и увлекательные и по-настояшему художественные произведения?.. А ты здесь что делаешь? - Халатов потряс страницами Андрюшиной рецензии. - Ты не борешься за качество произведений этого жанра! Нет! Ты зачеркиваешь сам жанр! Понятно тебе?

– Понятно, - сумрачно произнес Андрюша и потянулся за статьей. - Давайте переделаю.

Халатов отвел его руку.

– Одну минуту.

Он оценивающе взглянул на Андрюшу, на его расстроенное лицо и неожиданно спросил:

– До сих пор ты у нас печатал стихи и информации?

– Да.

– А теперь, юный друг мой, попробуй написать рассказ. Причем на свежем, фактическом материале.

– Какой рассказ? - удивился Андрюша.

– Детективный. Конечно, без тлетворного влияния Запада, а воспитательный, с характерами. И обязательно с острым, захватывающим сюжетом. Для воскресного номера. Чтобы его рвали из рук.

– Но про что писать? На каком материале?

– Э, голубчик, за этим дело не станет! Пойдешь, например, в уголовный розыск.

– Куда?!

– Чего ты пугаешься? - засмеялся Халатов.

Но Андрюшу уже охватил нетерпеливый азарт.

– Нет, это здорово - в уголовный розыск! Я там никогда еще не был. Значит, про бандитов писать?

– Вот ты завтра пойди посмотри, а потом посоветуемся, как и о чем писать.

Алексей Иванович Огнев любил в эти ранние часы не спеша пройтись по едва проснувшимся и словно еще умытым утренней прохладой улицам.