Последний "бизнес"

Таран узнал сидевшего на диване Жору, возле него полулежали, облокотившись на подушки, две девушки и еще какой-то паренек в пестрой рубашке.

В стороне на кушетке сидела Марина - ее Таран тоже узнал - и о чем-то оживленно болтала с мордастым толстым парнем в черном костюме с белым галстукомбабочкой. Рядом с ними, около радиолы, столпились еще несколько молодых людей и девиц.

В комнате было шумно, накурено. Радиола играла что-то бравурное, бьющее по нервам и совсем незнакомое.

Жора поздоровался с Тараном весело, как со старым знакомым, и представил своих соседок.

– Это Стелла, - указал он на высокую яркую девушку с капризным лицом, и та ослепительно улыбнулась ему, изящно протянув тонкую обнаженную руку. - Жемчужина Черноморья, галантно добавил Жора, целуя девушку в плечо, потом указал на вторую свою соседку. - А это Кира. Шаловливая наша малютка. Знал бы, как она ждет тебя!

И Жора многозначительно подмигнул Тарану.

Невысокая, чуть полная девушка с большими карими плутоватыми глазами и курчавой копной каштановых волос задорно ответила, смерив Тарана быстрым взглядом:

– Ваши друзья говорили о вас слишком много хорошего. Это интригует. Садитесь.

Она подвинулась, освобождая Тарану немного места возле себя. Он сел, невольно опершись рукой на ту же подушку, что и она, и чувствуя сквозь рубашку волнующую теплоту ее плеча.

– Подбалдим? - спросил Жора, берясь за бутылку.

– За новых друзей движения! За модерн! - воскликнул Валерий, приветственно поднимая рюмку.

Все шумно подхватили тост.

Валерий развалился в кресле, положив ноги на край стола, и, обращаясь к Марине и Анатолию, продолжал прерванный приходом новых гостей разговор:

– Я утверждаю: они задушат газету. И это террор, черная реакция! Где их хваленая свобода слова? Я, кажется, не поджигатель войны!

– Правильно! - откликнулся с дивана Жора. - Война мешает бизнесу!

Валерий раздраженно махнул рукой.

– Я не о том! Итак, я не поджигатель войны. Но позвольте мне иметь свое мнение о живописи, например. Меня, скажем, волнует это, - он указал на одну из висевших репродукций, нервное сплетение стрел, каких-то молний, трепещущих линий. - Это искусство нашего двадцатого века. Тебя это волнует? неожиданно обратился он к Тарану.

Василий посмотрел на репродукцию, где в фантастическом бедламе перемешались зеленые, красные, желтые линии, кляксы и брызги, и невольно пожал плечами.

– Разве здесь поймешь чего-нибудь?

– И не надо понимать, надо чувствовать! Воображать! Ассоциировать наконец! Здесь же вся наша жизнь! Это ты чувствуешь?

Таран усмехнулся.

– Я нашу жизнь по другому представляю. А этот... узор, может, на юбку какой девчонке сойдет. И то не всякая наденет, постесняется.

– О ортодокс! - насмешливо воскликнул Анатолий. - О плоды воспитания!

Валерий убежденно продолжал:

– Абстракционизм - это модерн, это знамя века. Он рождает, к вашему сведению, новые формы всюду. Вот литература, например. Кому нужен теперь неторопливый, последовательный рассказ, копанье в душе и психологии героя? Вот я читал недавно. Все летит вверх дном! Сюжет - в клочья! Логика развития характеров - тоже! Никакой психологической волынки!

– Да, да, колоссально! - подхватил Анатолий.

Валерий иронически улыбнулся.

– А официальная критика отнеслась отрицательно.

– Чепуха! - Анатолий раздраженно махнул рукой.

– Мне тоже это не понравилось, - заметила Марина.

– Детка, - с усмешкой обратился к ней Валерий, - оставь это для собрания. Там она нам всем не понравится. А здесь будем искренни.

Марина покраснела.

– Я всюду говорю искренне. Ненавижу лицемеров, - и упрямо повторила: - Мне не понравилось. Вот и все!

Жора вскочил с дивана и, притопывая, залихватски пропел:

Дайте прочесть, дайте прочесть!

Пошлую преснятину

ведь надо же заесть!

Валерий, улыбаясь, вышел из комнаты и через минуту торжественно вручил ему журнал.

– Подбалдить! Немедленно подбалдить! - закричал Жора. Виват! Ура! Банзай!..

Все охотно выпили.

– Нох айнмаль! - не унимался Жора. - Повторим на бис!

И снова выпили. Лица у всех раскраснелись, возбужденно заблестели глаза. И только Марина поморщилась.

– Я не могу больше пить, - призналась она.

– Ей надо кальвадос! Как у Ремарка! - воскликнул Анатолий.

– И такую же любовь! - Валерий пьяно засмеялся. - Всех со всеми!

– Перестань! - У Марины на глаза неожиданно навернулись слезы. - Гадости говоришь! У него не так! У него...

– Нет, почему же "перестань"? А свобода слова? Теперь это модно!

– Не очень-то модно, - вмешался Жора. - Газету вашу все-таки прихлопнут. И охота вам в самом деле копья ломать? Вернее - шеи? Добрый мой совет - покайтесь. Авось простят.

Валерий возмутился:

– Какими же трусами и идиотами мы будем выглядеть?! Кайся сам!

– А в чем, в бизнесе? Пожалуйста! Попросят - покаюсь. С меня не убудет.

– И все бросишь?

– Ну, зачем так ставить вопрос? - тонко усмехнулся Жора и подмигнул Стелле. - Одно дело покаяться, другое дело бросить. Бизнес - дело реальное, солидное, а главное - прибыльное.

Жора, обняв Стеллу, развалился на диване и самодовольно продолжал: