Последний блюз ночных (СИ)

В роте всё как прежде, дневальные ползают на четвереньках, натирают и без того сияющие полы, на турнике ефрейтор Матвеев крутит «Солнышко», старослужащие собрались кучкой, разбирают посылку, пришедшую молодому бойцу. Тот стоит рядом, терпеливо ждёт, когда они что-нибудь ему дадут из его вещей. Рядовой Ли промчался с половой тряпкой. Не понимаю его. Все правдами и неправдами, пытаются увильнуть от работ, а он всегда: «Есть, товарищ сержант! Разрешите выполнять!» И… шуррр, бежит исполнять. Я с ним общаюсь, но не очень — что-то не верится, что он обладатель чёрного пояса по каратэ.

У гардероба вижу сослуживца, он аварец, звать его Османом Магомедовичем — необычный парень, как все горцы, обладает осиной талией, затем, мощные плечи, такого же размера шея, плавно переходящая в тяжёлую голову. Он тоже студент, правда, в его институте нет военной кафедры, и его забрали в армию со второго курса. Живёт, как он рассказывает, в горах, в селе Кувик, что находится в двухстах километрах от Махачкалы. Говорит, у них столь дикие места, что в каждом доме есть оружие: и карабины, винтовки, даже автоматы. Врёт, наверное. И есть у них гора Седло, вот там, обитают снежные люди. Смеёмся, конечно, а он, вращая выпученным глазами, доказывает, что и дед его видел и отец, а лично он натыкался на огромные следы. Вот, балабол! А ещё, часто подкалываем его, по поводу как он стал мастером спорта по вольной борьбе. Он, не рисуясь, говорил, как из своего селения, на плечах, барашков таскал, а это километров восемьдесят. Затем спустился с гор, поступил в институт, пришёл на тренировку по вольной борьбе и, не обладая ни какими навыками, уложил на лопатки чемпиона СССР. Вот так и стал мастером спорта.

Он стоит, в глазах печаль и так мне его жалко стало, догадываюсь, есть хочет. Мы все всегда хотим есть. Вкладываю ему в ладонь кусок торта.

— Что это? — удивлённо смотрит на меня.

— Торт.

— А почему его мне даёшь?

— Просто так.

Он провожает меня удивлённым, благодарным взглядом.

Прохожу мимо каптёрки, вываливает Мурсал Асварович, мигом замечает мой слегка свободный ремень. У молодых он должен, перетянут, чуть ли не до позвоночника, сами же, носят их, если говорить грубо, на яйцах.

— Ничего ж себе, — возмущается он, — затяни!

Не спорю, чуть затягиваю, не свожу с него взгляда, когда он уже отстанет.

— Слабо затянул, — он пытается просунуть палец между бляшкой и животом.

— Да, вроде нормально, — вспыхиваю я.

— Дай сюда! — снимает мой ремень, меряет по своей голове, протягивает вновь.

Пытаюсь застегнуть, нет, это очень круто, раздражение захлёстывает душу, расслабляю ремень так, что он брякнул ниже пояса.

— Ну, ты и хам, — тянет Мурсал Асварович, — а ну пошли в бытовку!

Заходим, он становится в боксёрскую стойку. Не шевелюсь, смотрю прямо в глаза, он взрывается, профессионально бьёт в голову, но я быстро ухожу и рефлекторно наношу удар ногой в шею. Мурсал Асварович, растопырив руки, летит в угол каптёрки, своим телом разбивает толстое зеркало два на метр и окровавленный падает в осколки. Дверь моментально распахивается, на пороге возвышается прапорщик Бондар.

Каптёр пытается встать, лицо всё посечено, кровищи как с порося, неожиданно он выкрикивает:- Товарищ прапорщик, всё нормально! Завтра, такое же зеркало достану!

Ничего не меняется в лице прапорщика Бондара, закрывает дверь, уходит. Помогаю каптёру встать.

— Ну, ты даёшь! — утираясь полотенцем, говорит Мурсал Асварович. — Где вот мне теперь, зеркало искать?!

— Извини, — искренне раскаиваюсь я.

— Ладно, забыли. Где так драться научился?

— В Севастополе.

— Как-нибудь побоксируем, вечерком. Ты не против?

— Почему нет? С удовольствием.

— Тогда держи «краба»! — протягивает толстую ладонь.

Как-то, с этого момента, служба пошла легче. Сержанты стараются меня не напрягать. По вечерам, с Мурсал Асваровичем устраиваем ринг, я учу его каратэ, но и из бокса беру многое. Вскоре у меня вырисовывается непонятный стиль, удары ногами как в каратэ, а руками — из бокса.

Пару месяцев как корова слизала. Присяга. Стою на плацу, волнуясь, зачитываю текст и вот, я полноправный солдат! Нас поздравляет генерал Щитов. Из строя смотрю в его волевое лицо, чувствую, он выделяет меня из толпы. Словно электрический разряд шваркнул в небесах, когда мы схлестнулись взглядами, я, «зелёный» солдат, и опытный генерал, мне даже показалось, запахло озоном.

Присягу приняли, скоро нам дадут оружие, первые стрельбы. Сидим в курилке, я не курю, но иногда сплёвываю в таз с водой, чтоб не откалываться от коллектива. Рядом Осман и Ли, они тоже не курящие.

Ли посмеивается своей загадочной корейской улыбкой, Осман невозмутим как высокие горы. Как-то незаметно мы стали друзьями, а укрепилась дружба, когда послали нас как-то в наряд по кухне. Нашей обязанностью являлась, уборка помещений. Сообща делаем всё быстро, чистота, порядок, наслаждаемся покоем. Неожиданно ко мне подлетает таджик, явно старослужащий и тычет мыльницей.

— Что это, зачем? — не понимаю я.

— Она меня не понимает, — взъярился тот, — унитаз забился, иди, вычёрпывай!