Последний бог (СИ)

Он обращался к приглашённым специалистам. После этих слов они коротко кивнули и вышли.

- Всё дело в том, что здесь не получится поставить хоть сколько-нибудь достоверный эксперимент, - сказал он, - слишком много факторов, слишком много неучтённого. Реформы были слишком давно, да и тогдашнего Ланова нельзя замерить. Нынешнего тоже. Всё очень субъективно.

- Выходит, мы действительно в тупике? - спросил Ожегов.

- Мы в тупике. Будем готовиться к замыканию. Какими бы они ни были искусственными, мы вынуждены признать, что за ними всё равно есть их сообщество.

- А если оно лишь вымысел?

- Мы не можем рисковать в любом случае, - ответил Лилин, покосившись на Добрякова.

- По данным разведки, в системах того сегмента, на который они указывают, есть активность, - сухо заметил военный наблюдатель, - для имитации слишком большая. Если это спектакль для нас, могу поздравить нас с большой значимостью.

- Значит, мы соглашаемся на изоляцию, - сказал Лилин, глядя на Ванина и Добрякова.

- Думаю да, - сказал Ванин, - но не нам же здесь и сейчас это решать, так что пока всё неточно.

- Что же, совет надо собирать утром, - сказал Лилин, - а пока усилить наблюдение за клоном. Может быть, мы что-то прозевали.

- Знаешь, - сказал Ванин, закурив, - я ведь говорил с ним сегодня. Лично я не отличаю.

- Я тоже не отличил бы сходу, - подтвердил Лилин, - но мы с тобой не компьютерный центр. Нужно глядеть в оба. Все мы могли что-то прозевать.

Уходя, Ожегов спросил у Добрякова, когда его отправят домой. Советник ответил, что это произойдёт сразу после того, как вопрос с ганиадданцами будет улажен. Пока что священник ещё может им пригодиться.

Вадиму не слишком нравилось, что ему придётся прозябать здесь ещё сутки, к тому же он был огорчён бесполезностью всех их действий. Они доказали свою правоту настолько убедительно, насколько это вообще может быть в сложившихся условиях, а их доводы просто не были признаны. Сколь удобная позиция для одних, столь же нечестная по отношению к другим. Но, если поставить себя на место ганиадданцев, можно было понять, что она единственно возможная, если они во что бы то ни стало хотят заполучить себе целую цивилизацию поклоняющихся рабов.

С тяжёлыми мыслями Ожегов всё же уснул, но спать до утра ему было не суждено. Его разбудил его телефон.

Номер был Ожегову незнаком, но, учитывая, что так ему почти никто не звонил, это был кто-то из местных советников.

- Алло, - ответил Вадим.

- Вы не могли бы сейчас спуститься вниз, - динамик заговорил голосом Добрякова.

- Могу. Что случилось?

- То, чего никто не предвидел. Успеете за десять минут? Я буду вас ждать.

- Хорошо. Конечно.

Благо, было на что отвлечься, чтобы не теряться в догадках то время, которое прошло от звонка до их встречи. Что такого могло стрястись ночью, что потребовалось подниматься, и, скорее всего, созывать совет?

Часы показывали без десяти минут три, когда Ожегов вышел в вестибюль гостиницы, где мрачной тенью стоял Добряков. Он ничего не говорил, пока они не вышли на улицу и не сели в машину.

- Клон повесился, - сказал советник, когда их транспорт тронулся с места.

- Что? - Ожегов был ошеломлён.

- Я не знаю, как именно всё произошло, но два часа назад он сбежал от наблюдения. Очень умело сбежал. Переоделся, обманом проник в палату к Ланову, замаскировавшись под врача. Чтобы получить допуск, он взломал несколько систем.

- Что с генералом?

- Он в порядке, не волнуйтесь.

- А этот клон и правда суперкомпьютер на ногах.

- Да. Это уж точно. Весь совет на ушах.

- Но что он хотел от Ланова?

- По словам генерала, клон не хотел ему зла. Он лишь хотел узнать, существует ли у него прототип на самом деле.

- Стоп. А кто ему сказал?

- Никто. Аналитики центра говорят, что он сам догадался. Сейчас они пытаются выстроить алгоритм, по которому это произошло. Анализируют записи.

- Но почему он убил себя? Машина должна была стараться себя спасти.

- Это тоже пытаются выяснить. Но аналитики навскидку говорят, что, во-первых, его интеллект нельзя считать типично машинным. Ну а во-вторых, в каком-то смысле для него это решение оптимально. Это сложно объяснить. Но если у нас получится...

- Да разве сама его смерть не наш триумф? - спросил Ожегов, - он мог быть полезен в любом случае, и он отказался. Генерал не поступает так эгоистично, хотя, как мне кажется, его жизнь не то чтобы легка.

- Над всем этим работают аналитики. Единая концепция будет вскоре после рассвета.

- А зачем сейчас понадобился я?

- Ланов хочет вас видеть.

- Интересно, зачем?

- Он мне не сказал. Боюсь, что его мучают сомнения, которые вы должны будете развеять. Только и всего. Следуйте своей линии и постарайтесь сделать так, чтобы генерал остался в хорошем расположении духа. Сейчас он нужен нам, как никогда.

- Хорошо.

Про себя Ожегов подумал, что Ланов и сам в силах разобраться со всеми своими сомнениями, иначе он не был бы сейчас тем, кто он есть. А вот с тем, что ему нужно нечто сверх того, что ему может дать рациональный и холодный разум, Ожегов, пожалуй, мог ему помочь.

- А ганиадданцы в курсе?