Последний богатырь

Так ничего и не «разгадав», великий князь вернулся на престол, нервно зевнул и лёгким кивком головы открыл военный совет. Из толпы «бояро-воевод» насильно выпихнули воеводу полководческого штаба, пухлощёкого пузача-бородача (хотя нам с вами эти «особые приметы» ничего конкретного не скажут, так как бояре-воеводы на загляденье все как один были пухлощёкие, пузатые и бородатые удальцы). Обиженно покосившись на оставшихся за спиной доброхотов, воевода-штабист умело расставил на карте несколько десятков солдатиков. Со стороны противника, он расставил синих оловянных рыцарей, во главе которых стоял одноногий солдатик, символизировавший вражеского полководца Бондюэля, потерявшего ногу в многочисленных междоусобных распрях. С нашей же стороны, воевода расставил вырезанные из дуба широкоплечие фигурки богатырей, выкрашенных в красные цвета, так что они образовали плотный заслон по государственной границе рабочей карты местности со стороны предпологаемого вторжения. Сразу видно, перед князем рубился в солдатики опытный и грамотный стратег.

– Вот, великий князь! И никакая хунта поганая не сунется к нам! – изрёк свой гениальный стратегический план воевода. – Как вам, государь? – поинтересовался «генштабист» и затаил дыхание в ожидании княжеской резолюции. В унисон с ним затаили дыхание и остальные «силовики».

– А что, круто и нешаблонно! – выставил большой палец князь и у «силовиков» отлегло на сердце. – Ещё предложения будут?

Князь обвёл взглядом высокопоставленную челядь и, задумавшись о чём-то своём, о личном, чуть дольше задержал его на воеводе иноземных сношений (том самом, переназначенном боярине иностранных дел и потех). Истрактовав этот долгий задумчивый взгляд по своему усмотрению, воевода иноземных сношений, вопреки своему же жгучему желанию затеряться в толпе, робко поднял руку.

– Коловруша, у тебя есть что сказать? – удивлённо повёл бровью князь Свистослав и благосклонно кивнул, мол, валяй, выкладывай.

Судорожно ища ответ сразу на два вопроса – зачем он, собственно, поднял руку, и чтобы такого эдакого «навешать» князю, раз уж поднял её, неладную, – «сношенец», что-то там придумав, обрадовано крякнул, вытащил из кармана потёртую колоду карт и разложил почти классическую «косынку» крестовой масти рядом с солдатиками «генштабиста».

– Насколько я знаю, рыцарские полководцы завсегда используют один и тот же хитрый манёвр – «клин», или как наши, солдатушки-бравые ребятушки, прозвали их боевой порядок – «свинское рыло», – разъяснил окружающим воевода, что это вовсе не банальная «косынка», а элементарная модель боевого порядка «крестовых», и – ловкость рук и никакого мошенничества – виртуозно раскидал карты червовой масти в зеркальной, относительно карточных «крестоносцев», последовательности. – А мы, по старорунийской традиции – «клин клином» их. То-то оккупанты удивятся! Как вам господин Верховный Главнокомандующий князь такой расклад?

Воевода иноземных сношений с облегчением ткнул пальцем в разложенную на боевой карте колоду игральных карт: кое-как «отбрехался» со своим предложением, можно и дух перевести.

– Тоже неплохо, – похвалил и его князь и, особо не надеясь на более «гениальные» планы воевод, на всякий случай поинтересовался: – Ещё у кого есть идеи?

Больше идей у воевод не было. Хотя нет! Воевода военно-прикладной науки (следуя логике нашей повести, вы уже смекнули, что это никто иной, как переназначенный боярин образования и науки) поперхнувшийся слюной (в зале военного совета, несмотря на потуги кухарок, позакрывавших и двери, и даже ставни на кухне, до сих пор пахло жареным, пареным, тушенным и печёным, и пахло, я скажу вам, весьма недурно) деликатно закашлялся.

– Мишута? – почти без тени иронии удивился князь Свистослав Златоглавый, знавший боярина от науки, как человека сугубо мирного, в военном деле несведущего и даже, не при детях будет сказано, пацифиста. – Ты тоже хочешь нам что-то предложить?

Несмотря на свою честность и порядочность, а также полную несведущность в военном деле, образованный воевода-боярин Мишута проявил кратковременную слабость и, продолжая нарочно покашливать, оттягивая время, лживо кивнул головой.

– Давай, озвучь, коли не шутишь, – подбодрил его князь и, поправив корону на темени, подался вперёд.

«Воевода» Мишута, впервые принимавший участие в подобном мероприятии, уже, однако, уловил общую суть и нюансы протекающего процесса, и не преминул предложить свой вариант развития событий. Для того чтобы это было более наглядно, как и в первых двух случаях, Мишута достал из-за пазухи походно-полевые шахматы и молниеносно расставил фигуры на чёрно-белой доске, положенной поверх секретной карты отечественных коммуникаций.