Последний бой

Почти всю ночь готовили дорожный запас. Измельчили на сделанной из консервной банки терке сырую картошку, добавив остатки ржаной муки, напекли лепешек. Весь запас продуктов поделили поровну и, не дожидаясь рассвета, покинули лагерь. Стараясь замести следы, шли глухими болотными тропами. На другой день случайно наткнулись на жителей из села Иванищевичи, которые, узнав о расправе в Дабуже, бросили дома и ушли в лес. Мы передневали возле них. Люди жили в постоянном страхе и откровенно завидовали, что мы идем к своим, через линию фронта.

— Дай-то вам бог! — Дед Андрей Горошко, погладив седую дремучую бороду, начертил на снегу схему, указав, где поблизости находятся деревни, какие из них заняты противником.

Объяснил, как нам лучше пройти, и заверил, что на Проне лед запросто держит человека.

— Сейчас вороги, как червяки, залезли там в землю, спутались колючей проволокой. Дрыхнут они крепко, проскочите.

— Откуда вам, дед Андрей, известны такие подробности? — спросил я.

— Наши партизаны туда-сюда ходят, у меня тут задерживаются и сказывают.

Я перерисовал дедовскую схему на кусок картона и потом пользовался ею как картой.

Еще одну ночь провели мы в болоте, между селами Мастеши и Халчавка. Утром пошли в направлении Малых Борцов и тут днем, неподалеку от Железненского болота, нежданно-негаданно встретились с нашим Кочубеем — Кириллом Новиковым. В сопровождении пяти партизан старший лейтенант возвращался от линии фронта.

— Куда, братцы, путь держите? — спросил Кочубей.

— К Проне.

— Зачем?

— Хотим перейти линию фронта.

Я рассказал комбату о нашем бедственном положении.

— Ничего у вас не выйдет,— Кирилл Иванович покачал головой.— Сам пытался... И так и этак совался. Оборона крепкая, траншеи, колючая проволока в три кола. Если у нас, у здоровых, ничего не получилось...

Кочубей оглядел наши измученные, заросшие лица, мои развалившиеся сапоги, обмотанные веревочками, и отвернулся. Глубоко, несколько раз подряд, затянулся табачным дымом. Закурили и мы из их кисетов.

— Вот что я вам скажу, друзья мои...— Кочубей потушил окурок.— К линии фронта не суйтесь. Пропадете ни за грош. Мы уходим за Днепр. Гришин уже переправился. Вам идти с нами нет смысла. Возвращайтесь назад, обоснуйтесь около деда Андрея. Картошка в буртах есть. Переждете. В самые ближайшие дни наши начнут наступление.

Совет был дельный, и сама встреча счастливой. Что бы вышло у нас на переднем крае, трудно сказать.

От зелени редких, заснеженных на болоте низкорослых сосен рябило в глазах, лениво перешептывались сухие осоки. Мы сидели на мшистых кочках, жадно затягиваясь цигарками с крепким самосадом, вспоминали блокаду и наш поистине уникальный и героический в своем роде поход на Сож.

Кочубей повел свою группу на запад. Километра два мы двигались вместе. Потом они нам пожали озябшие руки. Короткий день был на исходе. По открытым верхушкам деревьев пронзительно свистел ветер.

Свернув в заболоченный лес, прошли едва заметной тропой к стоянке деда Андрея. Рассказав ему о причине нашего возвращения, попросили топор, соорудили на сухом пятачке шалаш, покрыли лапником.

Ночами подолгу согревались у неяркого костра, варили и пекли картошку. Ни жители, ни мы днем костров не разжигали. Вечером сходили в поле и принесли картошки. Место, где находился обложенный соломой и засыпанный землей бурт, нам показал дед Андрей. Жена его, тетка Марья, дала чугун, иногда делилась с нами щепоткой соли, а чтобы мы окончательно не замерзли, принесла несколько одеял из самотканого рядна. Другие женщины тоже дали кое-какую одежонку. Иначе нам пришлось бы туго.

Как-то под вечер отправились за картошкой. Вышли из болота и нацелились было перейти полевую дорогу, а тут из-за поворота медленно выехал на сытой белой лошади немецкий офицер. За ним шагали в темных шинелях два пехотинца — очевидно, телохранители.

Пришлось вернуться ни с чем. Запас картошки кончился, заняли у тетки Марьи ведерко, да много ли это на четверых-то? На следующий день снова пошли, благополучно набрали, сколько смогли унести,— для себя и стариков. А ночью снова выпал снег, предательски печатая наши следы. Чтобы не привести в лагерь «гостей», возвращались окольным путем; как зайцы, петляя следы, нарочно сначала шли тропой, которая вела в Хотище. Выбрав момент, свернули в болото. Пройдя несколько сот метров, вдруг обнаружили совсем свежие следы, которые направлялись чуть ли не к нашей стоянке. На тропе отпечатался совершенно свежий след конских копыт и гитлеровских сапог с гвоздями, второй был ботиночный.