Последний бой

— А вы что же здесь все еще стоите, майор? — спросил он у переминающегося с ноги на ногу Олега. — Идите, собирайтесь, составите фельдмаршалу компанию. Вы были в лагере Фридриха, а он, как и все остальные немцы, очень неохотно меняет привычный порядок вещей. Так что ваши знания вполне могут пригодиться при прорыве из города.

Груздев молча поклонился и вышел из кабинета, думая про себя, что в этот раз с удовольствием остался бы в Дрездене и пережил осаду, чем снова куда-то мчаться верхом в мороз. Но приказ есть приказ, к тому же Груздев прекрасно осознавал, что генерал прав, и у Ласси больше шансов безболезненно покинуть Дрезден, если он будет находиться в его отряде.

* * *

Я наблюдал с высоты напротив Галльских ворот за тем, как разворачивается первая попытка штурма Берлина. Никто из моих офицеров, да и я сам не ждали, что город падет, стоит нам показать дула своих пушек. Что бы о пруссаках кто не говорил, но я не верил, что они просто возьмут и сдадут город. С другой стороны, мы не могли рассчитывать на длительную осаду, потому что, стоило Фридриху прислать кого-то на защиту города, и на этом можно было ставить точку в нашей авантюре.

Австрийцы тоже были малочисленны. Как я понял, участие во взятии Берлина и для них так же, как и для нас, было скорее отвлекающем маневром. Основные силы сейчас бравым маршем двигаются вопреки все канонам ведения войны к Силезии, чтобы попробовать взять реванш за свое поражение, и вернуть под руку Австрии эти земли.

Берлин располагался на двух островах и как таковых фортификационных сооружений не имел. Эту роль выполняли рукава реки Шпрее. Земляной вал опоясывал предместья лишь с одной стороны. Вторую сторону прикрывала каменная стена, но почему-то мне казалось, что толку от нее не слишком много.

Вернулся посланник, с ответом на требования капитуляции. Ответ можно было уложить в три коротких слова, но генерал Рохов высказался более изящно. Хотя суть от этого не изменилась. Но, это тоже было довольно предсказуемо.

К Котбусским воротам подкатили пушки на расстояние выстрела, и начался обмен выстрелами. Ни наши ядра, ни снаряды защитников не долетали до цели, а переставлять артиллерию ближе повышало риск остаться вообще без нее. На это мы естественно пойти не могли.

Когда и нам и защитникам надоело обмениваться ударами, Чернышев отдал приказ на штурм. Пруссаки не собирались сдаваться, тем более, что ворота остались не повреждены и ворваться в предместья Берлина наскоком у Чернышева не было шансов. Но ему удалось приблизиться довольно близко, когда пруссаки опомнились и ответили огнем из пушек. Рисковать людьми еще больше граф не стал, и скомандовал отступление.

И тут ворота распахнулись, и из них выскочила конница, которая припустила вслед за конницей Чернышева.

— Они что, идиоты? — я недоуменно повернулся к Петьке, который стоял рядом со мной, жадно глядя на разворачивающееся действо.

— Не знаю, — он пожал плечами. — Возможно. Вот так переть, когда наши пушки не подавлены... Да, наверное, вы правы, ваше высочество, они идиоты. — Словно в ответ на его слова в гонящуюся за нашими конницу полетели снаряды, в том числе и зажигательные. Началась паника. Лошади явно не ожидали подобной подставы, и принялись вытворять черт знает что. Они были вымуштрованы, не боялись звуков выстрелов, но вот когда у тебя перед ногами что-то падает с неба, да еще и взрывается, ту и у самого флегматичного животного нервишки бы сдали, это точно.

Я уже хотел влезть в командование боем и приказать добить этих недоумков, но они сумели справиться с лошадьми и понеслись обратно к городу, только копыта засверкали.

— Зейдлиц-Курцбах ранен, — уверенно проговорил Петька и я внимательно посмотрел на него. Надо же, он не только в том мельтешении сумел разглядеть майора, но и определить, что того ранили.

— Не удивлюсь, если узнаю, что это именно он отдал этот полный самого отборного кретинизма приказ, — я сплюнул тягучую слюну, слегка нагнувшись в седле. — Удивительно, что его свои же не приговорили, потому что даже мне захотелось свернуть отдавшему приказ на преследование шею.

— Вам стало жаль пруссаков, ваше высочество? — Румянцев удивленно стрельнул в мою сторону глазами.

— Нет, мне стало жалко лошадок. Они же не виноваты, что у них такие убогие на мозги хозяева. Кстати, я тут кое-что заметил, пока Чернышев развлекался, катая ядра, а ты высматривал Зейдлиц-Курцбаха на предмет ранений, — я поднял палец вверх.

— И что же вы заметили, ваше высочество? — послушно спросил Петька, улыбнувшись краешком губ.

— Я заметил, что у них недалеко отворот расположен склад, из которого уже пруссаки выкатывали снаряды и бочки с порохом. И у меня возник вопрос, а нельзя ли как-то незаметно туда ночью пробраться? Во всем темном и облегающем, естественно.