Последний бой. Кто освободил Прагу?

Причем данную точку зрения разделяло и немецкое командование, и то сразу же после неудачной атаки власовцев на советский плацдарм. С немецкой стороны в адрес русской дивизии Вермахта не прозвучало никакой критики или упреков конкретно за провал данной операции, в отличие от тех действий генерала Буняченко и Первой дивизии РОА, которые последовали после всего этого. Из всех событий, происшедших тринадцатого апреля 1945 года на поле боя у одерского плацдарма «Эрленхоф», немцы сделали для себя три на удивление положительных вывода: во-первых, солдаты Русской Освободительной армии доказали всем, что под командованием своих офицеров готовы идти в бой и при необходимости проливать кровь как свою, так и таких же русских, как и они сами, но сражающихся на стороне противника; во-вторых, при действиях дивизии РОА не было допущено никаких грубых тактических ошибок или нарушений, вследствие недостаточной подготовленности или плохой выучки, то есть во время рассматриваемых здесь боевых действий не случилось ничего, что бы могло свидетельствовать об общей неправильности концепции создания и тренировки данной части; в-третьих, по всем немецким же оценкам, русская дивизия Вермахта вела себя ничем не лучше, но и явно ничем не хуже, чем если бы на ее месте находилась любая другая подобная воинская часть с немецким личным составом. Кроме того, и это является лишь подтверждением вышесказанного, примерно за две недели до атаки силами РОА этот же советский плацдарм так же неуспешно пытались штурмовать и сами немцы, разница заключалась лишь в том, что за прошедшее время, к тринадцатому апреля, красноармейцы явно не теряли времени даром, и их позиции были еще более сильно укреплены, а количество сил значительно увеличено. Плацдарм «Эрленхоф» являлся одной из важнейших передовых позиций на ключевом направлении будущего генерального наступления советских войск на Берлин, и сдавать его противнику точно никто не собирался… ни немцам, ни власовцам, ни кому угодно другому, а уж сил и средств для этого у Красной Армии в апреле сорок пятого было более чем достаточно. Не стоит забывать и о всеобщем стратегическом балансе того периода, при котором в апреле 1945 года у армии Советского Союза было уже достаточно сил и средств для того, чтобы успешно отбить вообще любое наступление любой армии мира и на любом направлении… Для немецкой же стороны конфликта уже было слишком поздно что-либо предпринимать, и экспериментировать с созданием РОА в частности.

Тем не менее, что же из этого всего важно для нас в контексте рассматриваемых здесь событий? То, что, по мнению немецкого командования, акция 600-й пехотной дивизии Вермахта (или Первой дивизии Русской Освободительной армии) на Одерском фронте в очередной раз подтвердила тот факт, что данная часть являлась в общем и целом боеспособной на уровне не ниже соответствующих частей регулярной германской армии.

6. РОА. Восточный фронт – Прага

Еще до непосредственного участия Первой дивизии РОА в боях на фронтовой линии командование Русской Освободительной армии и КОНР искало любые возможные способы спасения своей с таким трудом наконец созданной армии. Сергей Кузьмич Буняченко, которого это касалось в тот момент более чем всех остальных, активно интересовался общей ситуацией на фронтах, а то, что он узнавал, явно не поднимало ему настроения. Со дня на день ожидалось начало нового советского наступления, прямо в том направлении, где как раз находилась его Первая дивизия. В то, что германская армия удержит фронтовую линию, не верил уже никто, даже сами немцы. Для Первой дивизии РОА это означало одно – она неизбежно попадет в руки Советов, в глазах которых весь личный состав являлся предателями Родины, изменниками и врагами народа первой степени, со всеми вытекающими из этого последствиями. По различным, часто взаимопротиворечащим источникам, одним из планов Власова было собрать воедино все силы РОА на чешской территории (как одно из возможных мест указывается город Хеб, по-немецки Эгер, где тогда находилась большая часть военно-воздушных сил КОНР), а оттуда начать переговоры с Западом, другим – возможно, направиться в район стыка границ Чехии, Австрии и Германии, то есть туда, где находилась (скорее должна была бы находиться) дорога в пресловутую «Альпийскую крепость», то есть оба возможных пути изначально вели на территорию Протектората Богемия и Моравия, который тогда к тому же и являлся единственной все еще действительно тыловой зоной рейха. Именно стремлением к выполнению какого-то подобного плана любой ценой, наверное, можно объяснить поведение генерала Буняченко после боя на плацдарме «Эрленхоф».