Последний бой. Кто освободил Прагу?

Прага 4 мая вторая половина дня или 5 мая рано утром, ул. Рытиржска. Муниципальные служащие снимают с фасада здания немецкие надписи, хотя в этом случае это просто название ресторана с пивной.

Но данные действия, судя по всему, в процессе исполнения возымели как раз прямо противоположный эффект – когда просто проходящие мимо люди увидели, что немецкие надписи снимают с государственных учреждений сами же государственные чиновники, данный пример начал совершенно стихийно и уже бесконтрольно распространяться по всему городу, часто это происходило прямо на глазах у немецких официальных лиц, военнослужащих или полицейских, те, в свою очередь, иногда просто бездеятельно смотрели, иногда пытались принимать ответные меры, а в этом случае уже собирающиеся толпы народа на улицах, охваченные известной эйфорией стадной безнаказанности, начинали реагировать агрессивно… таким образом, стремительно разраставшуюся волну беспорядков уже практически невозможно было остановить. И дело потом уже было даже не в немецких табличках, которые никому целых шесть лет до этого никак не мешали (а до 1918 года и вообще пару столетий [46]), конфликты уже происходили на абсолютно любой возможной почве, просто выходила наружу напряженность по какому угодно поводу или даже без него, а надежда на безнаказанность масс в стиле «…А что? Все делают и я делаю…» придавала людям уверенности в себе и усиливала видимость того, что что бы ни случилось – никому ничего за это не будет… Всем казалось, что режим Протектората уже вроде как и не существует, и все с ним связаннное практически кончилось само собой, просто населению об этом пока не сообщили или как бы забыли сообщить…

Так как по всему городу все развивалось по примерно одинаковому сценарию, позволю себе ниже привести описание событий 4 мая 1945 года глазами очевидца, Богумила К., проживавшего в данное время в промышленном пражском районе Вершовице. Очевидцу этому тогда было 14 лет от роду – уже вполне достаточный возраст для того, чтобы хорошо запоминать происходящее вокруг, но еще не настолько зрелый, чтобы задумываться о последствиях, встревая во все и везде, где что-либо кажется сильно интересным, то есть в общем, с моей точки зрения, вполне заслуживающий внимания и не испорченный тогда еще возрастной осторожностью свидетель [47]. К тому же этот активный юноша, отец которого являлся офицером распущенной немцами чешской армии, далее поучаствовал, совместно с отцом, и в самом восстании в качестве связного между баррикадами, так что к его свидетельствам в тексте еще будем возвращаться.