Последний бой. Кто освободил Прагу?

Когда и в какой ситуации все данные граждане, являвшиеся до начала восстания теми, кого обычно на подобных постах в режиме оккупации называют чистой воды коллаборантами, описывали свои действия, надо воспринимать, естественно, с большой долей недоверия. Достаточно странным кажется, например, что Чешская народная рада, явившаяся впоследствии единственным и хотя бы более-менее реальным ведущим центром восстания, впервые собралась лишь 30 апреля вечером, а вот активист Краса уже в этот день договорился о передаче власти в городе с тогдашним приматором (мэром) Ржигой! А не позднее чем 2 мая этот уникальный человек уже обсудил с еще одним типичным коллаборантом – начальником городской полиции – якобы подробный план обороны пражской ратуши, в то время когда вообще никто на нее даже и не собирался нападать… и так далее… Думаю, что с наибольшей правдоподобностью временем организации данной «подпольной ячейки революционного сопротивления» было именно утро пятого мая, когда у пражских городских чиновников в быстро меняющейся ситуации, образно выражаясь, «загорелась земля под ногами» или, скорее, «кресла под другой частью тела…», а они таким образом совместно решили взаимно подстраховаться, а может даже, если повезет, и выбиться в герои под шумок…

* * *

В 11.49 по местному времени из городских репродукторов, через которые городские власти из здания ратуши обычно общались со своими гражданами, прозвучало следующее сообщение несколько сумбурного содержания:

«Граждане Чехословакии! Гитлеровская Германия уничтожена! Третий рейх прекратил свое существование! Войне конец! Все сейчас же прекратите работу! Никого не судите! Никто не смеет никого наказывать, ни Чеха, ни Немца, для этого есть народные суды! Предупреждаем всех Немцев от какой угодно формы протеста. Чешская полиция, Чешская жандармерия, правительственное войско и другие части безоговорочно подчиняются народным комитетам! Кто этого не сделает – трус и предатель! Твердо стоим за Чехословацким правительством!» (Перевод авт.)[68]

После данного заявления на фасаде пражской ратуши появился большой трехцветный сине-красно-белый флаг довоенной Чехословацкой Республики, а на площади перед ратушей уже проходила массовая спонтанная демонстрация. Прозвучавшие из репродукторов слова в понимании людей на улицах имели веское официальное значение, и это, естественно, сильно придало им отваги и уверенности в себе. Агрессивность поведения демонстрантов по отношению к органам порядка стремительно нарастала, как соответственно и ответные меры со стороны последних. Когда члены новоиспеченного «городского революционного комитета» вдруг решили празднично, как им казалось, поприветствовать толпу с балкона ратуши, их тут же загнала обратно в здание полоснувшая по окнам фасада автоматная очередь откуда-то с улицы. На площади начался жесткий разгон демонстрации, огнестрельное оружие уже то тут, то там применялось с обеих сторон, появились первые пятна крови на пражской мостовой и первые раненые.

Прозвучавшее из городских репродукторов заявление одновременно послужило и общим сигналом к активизации различных разрозненных групп и «штабов» сопротивления на территории столицы Протектората Богемия и Моравия, каждый из которых, естественно, изначально уверенно считал именно себя главным и ведущим, и таким образом каждая из данных групп старалась вести себя соответственно своей «ведущей» роли в спонтанно начавшемся восстании, старательно привлекая к себе себя публичное внимание и обращаясь к различным силам и организациям в городе с требованиями подчинения и выполнения исключительно собственных распоряжений данного конкретного «органа восстания». Таким образом, в «управлении» Пражским восстанием с первых же минут его начала настал полный хаос и неразбериха, так что даже готовые что-то реальное предпринять люди, а их было немало, не имели понятия, что именно им делать и кого им вообще слушать – появилось сразу несколько штабов военных и гражданских организаций с названиями одно громче и весомее другого: почти все были «чешские…, народные…, национальные…» или как минимум «…революционные или освободительные…» плюс различные красивые слова и эпитеты, давившие на психику обычного человека своей значительностью и важностью. Хотя в действительности НИ ОДНА изо всех этих пражских революционно-повстанческих организаций буквально «до обеда» пятого мая 1945 года еще никакой реальной властью не обладала и о действительном ходе самого восстания не имела ни малейшего представления.