Последний бой. Кто освободил Прагу?

Если быть хронологически точным и соблюдать субординацию подпольной военной организации «Оборона народа», то штаб «Алекс» номинально и по времени своего «официального» возникновения, и потому как во главе его стоял тогдашний руководитель «Обороны народа» – генерал Франтишек Слунечко, являлся как бы первым. Генерал Слунечко, его будущий начальник штаба подполковник Раймунд Мразек и еще несколько чешских офицеров впервые действительно сошлись в качестве будущего штаба около девяти часов утра 5 мая 1945 года, в канцеляриях фирмы «Кунерле» на пражской Староместской площади, прямо у здания городской ратуши – мэрии[79]. Официально штаб генерала Слунечка являлся главным и в его подчинении должны были находиться все силы восставших на территории Протектората Богемия и Моравия, то есть и в самой Праге тоже. Но в действительности единственным успешным и важным с военно-тактической точки зрения действием штаба «Алекс» во время восстания было то, что генерал Слунечко вышел на контакт с подполковником Бюргером-Бартошем, а через него и с генералом Кутлвашером, которых от своего имени уполномочил организовать действия повстанцев на территории Праги. Также, являясь официальным лидером «Обороны народа» и от имени этой организации, генерал Слунечко выдал политическое обращение ко всем гражданским и военным лицам и организациям Протектората с призывом к участию во всеобщем чешском восстании, сообщая одновременно и о ведущей в нем роли именно «Обороны народа». Относительно сложившейся в стране ситуации, вообще неизвестно до кого дошли или не дошли данные призывы, к тому же массовые беспорядки и вооруженные стычки с немецкими частями в той или иной мере уже и так проходили почти на всей чешской территории, которая еще не была в то время под контролем войск Советского Союза или Соединенных Штатов Америки. Во второй половине дня пятого мая практически все номинальное военное управление восстанием в чешской столице перешло к штабу «Бартош» генерала Кутлвашера и подполковника Бюргера-Бартоша. Штаб «Алекс» отошел на вторые позиции в области ведения всех операций в Праге, а сам генерал Слунечко вплоть до самого конца восстания в действительности уже больше занимался политическими вопросами, чем реальным военным положением в городе.

Но его обращение к чешскому народу как бы от имени ведущей силы восстания и потенциальной новой власти страны вызвало пристальное внимание еще одной организации, претендовавшей в тот же самый момент на ту же самую позицию – Чешской Народной рады. Во множестве как-то разом всплывших при начале восстания чешских революционно-патриотических организаций, практически каждая вторая из которых сама собой претендовала на роль ни много ни мало, а будущего (или по крайней мере временного) Чехословацкого правительства, плохо ориентировались не только сами чехи, но и немцы – то и дело то тут, то там уверенно появлялись люди как в военной форме, так и без оной, совали военным или полиции мандаты каких-то «советов» или «комитетов» и требовали то ли сдаться, то ли разоружиться, то ли еще чего-нибудь. А многие также требовали встреч с верховным командованием и тому подобное… Это, кстати, явилось также и одной из причин того, что немцы скоро вообще перестали воспринимать всерьез каких-либо парламентеров со стороны восставших. А саму возможность реальных переговоров о капитуляции допускали лишь с приходом представителей регулярной армии Соединенных Штатов Америки или вообще хоть какой-то регулярной армии или официальной международно признанной организации [80].