Последний бой майора Петтигрю

Роджер по-прежнему хвастался квартирой Сэнди. Марджори явно была впечатлена.

— На мой взгляд, в «Джи-Плане» делают неплохие диваны, — заметила она.

Берти и Марджори приобрели большинство предметов мебели в «Джи-Плане» — добротные мягкие диваны, солидные квадратные столы и комоды. Пусть выбор и невелик, говорил Берти, зато качество на века. Не понадобится что-либо менять.

— Надеюсь, вы заказали чехлы? — спросила Марджори. — Они гораздо долговечнее обивки, особенно если положить на спинку салфетку.

— Из козьих шкур, — гордо сказал Роджер. — Сэнди сказала, что я опережаю моду.

Майор задался вопрос, не был ли он чрезмерно строг с Роджером в детстве, спровоцировав тем самым подобное поведение. Нэнси, конечно, пыталась его избаловать. Сын родился поздно, как раз тогда, когда они уже оставили надежду на детей. Нэнси никогда не могла устоять перед искушением вызвать улыбку на маленьком личике, и майору частенько приходилось пресекать различные излишества.

— Роджер знает толк в дизайне, — заметила Сэнди. — Он мог бы быть оформителем.

— В самом деле? — спросил майор. — Это серьезное обвинение.

Вскоре они уехали. Сэнди передала ключи Роджеру и без дальнейших комментариев заняла место рядом с водителем, так что майору ничего не оставалось, как обосноваться сзади.

— Тебе там удобно? — спросил Роджер.

— Вполне, — ответил майор.

Однако удобство было весьма относительным. Сиденье автомобиля словно обняло его бедра, светлый потолок изгибался чересчур близко. Он чувствовал себя младенцем, путешествующим в роскошной коляске. Убаюкивающее урчание мотора также не улучшало положения, и майору пришлось бороться с подступающей дремотой.

— Простите Роджера за опоздание, — сказала Сэнди, с улыбкой обернувшись к нему. — Мы осматривали коттедж, и риелтор, то есть агент по недвижимости, опоздал.

— Осматривали коттедж? — переспросил он. — А как же работа?

— Там все решилось, — сказал Роджер, не отрывая взгляда от дороги. — Я сказал клиенту, что еду на похороны, поэтому пусть отложит вопрос на день или найдет кого-нибудь другого.

— И вы поехали осматривать коттедж?

— Эрнест, во всем виновата я, — вмешалась Сэнди. — Я думала, что заложила достаточно времени и успею вовремя довезти Роджера до церкви. Этот агент спутал нам все карты.

— Да, я собираюсь позвонить ему завтра и сообщить, как меня подвело его опоздание, — заявил Роджер.

— Не стоит, милый. Твоя тетя Марджори проявила полное понимание, — Сэнди положила руку на плечо Роджеру и улыбнулась майору. — Как и вы все.

Майор попытался разозлиться, но у него ничего не вышло. Сражаясь с дремотой, он подумал, что эта девушка наверняка преуспевает в связях с общественностью.

— Осматривали коттедж, значит, — пробормотал он.

— Конечно, нам не стоило ехать, но их вмиг расхватывают, — объяснила Сэнди. — Помнишь то милое место рядом с Кромером?

— Мы пока что посмотрели всего несколько домов, — перебил ее Роджер, бросая тревожный взгляд в зеркало заднего вида. — Но приоритет отдаем этой местности.

— Да, здесь куда удобнее, чем в Норфолке или Костволдсе, — согласилась Сэнди. — И, конечно, Роджера привлекает близость к вам.

— Привлекает? — переспросил майор. — Чтобы превзойти Норфолк, мне, пожалуй, придется подавать в саду чай со сливками.

— Папа!

— Твой отец — прелесть, — заявила Сэнди. — Обожаю такой сдержанный юмор.

— Да, он шутник. Да, пап?

Майор промолчал. Он устроился поудобнее и отдался умиротворяющему покачиванию. Слушая сквозь сон, как тихо переговариваются Роджер и Сэнди, он снова чувствовал себя ребенком. Это могли бы быть голоса его родителей, то утихающие, то вновь звучащие где-то вдали, пока они преодолевали мили на пути из интерната домой.

Они всегда приезжали за ним сами, хотя большинство мальчиков уезжали на поезде. Они считали, что хорошие родители поступают именно так; кроме того, директор очень гостеприимно встречал приезжающих родителей — в основном это были те, кто жил неподалеку. Родители были очень общительны и всегда приходили в восторг, если им удавалось заполучить приглашение на воскресный обед в какой-нибудь знатный дом. Ближе к вечеру, осоловевшие после ростбифа и бисквита со взбитыми сливками, они пускались в долгий путь до дома. Он засыпал на заднем сиденье. Как бы он ни сердился на них за то, что его заставляют терпеть эти долгие обеды в компании сына хозяев, также мечтавшего поскорее скинуть с себя эту обузу, он все равно засыпал; темноту прорезали длинные лучи фар, и родители разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить его. В эти минуты он чувствовал любовь.

— Вот и приехали, — бодро сказал Роджер.

Майор заморгал и попытался притвориться, что он и не засыпал. Перед отъездом он забыл включить свет, и кирпичный фасад Роуз-лоджа был почти неразличим в серебряном свете луны.

— Какой прелестный дом, — сказала Сэнди. — Больше, чем я думала.

— Он был построен в XVII веке, но последующие «улучшения», как их называли георгианцы, сделали его более внушительным, — пояснил майор. — Проходите, будем пить чай.