Последний бой наемника

– Как все надоело! – Дашенька состроила капризную гримасу. – Ладно уж, пошли.

«Ладно уж… Спасибо за одолжение, Дарья Алексеевна, – мысленно язвил Васнецов. – От денег откажусь, а в награду попрошу у папеньки широкий ремень и три минуты уединения с доченькой».

– Встань за моей спиной! – насколько мог мягко и вежливо распорядился Васнецов. – И иди за мной нога в ногу.

Дашенька оказалась за двойным живым щитом, ее прикрывали сразу два крупных массивных тела. И в самом крайнем случае автоматная очередь сперва изрешетит их.

– Если начнется стрельба, падай на пол и не шевелись! – отдал последнее наставление Васнецов.

Дашенька лишь хмыкнула. «Она идиотка?! – без иронии, зло подумал Васнецов, но тут же смягчился. – Впрочем, чего от нее хотеть? Она еще не понимает, какие вещи происходят в жизни. Для нее происходящее нечто вроде псовой охоты. Лекарство от скуки».

– Я у вас в качестве паровоза? – подал голос молчавший до сей поры Лузгинский. Кажется, к нему вернулось самообладание. Во всяком случае, именно это он сейчас демонстрировал.

– Именно так, господин Лузгинский, – произнес в ответ Васнецов. – Ваша жизнь мне не нужна. Но на протяжении нашего пути вы периодически будете напоминать своим людям, чтобы они не вздумали шутить с оружием.

На выходе из лифта их, разумеется, ждали.

– Ребята, спрячьте оружие! – громко произнес Лузгинский.

Его плечи слегка подрагивали, но голосом он старался себя не выдавать. Что ж, его властная интонация вполне устраивала Васнецова.

– Освободите коридор! – продолжал Лузгинский. – Все! Все должны уйти! Артем, я приказываю тебе!

Главному телохранителю ничего не оставалось, как выполнить распоряжение патрона. Васнецов легонько ткнул стволом «паровоз» в затылок, и все трое медленно двинулись по коридору. Они успели пройти шагов восемь, как вдруг послышался громкий, усиленный радиодинамиком голос Ландскнехта:

– Васнецов! Я даю тебе три секунды! Если ты не сложишь оружие и не выйдешь с поднятыми руками, я отрежу твоей девке мизинец. Еще через три секунды безымянный палец. Ты слышишь меня? Отвечай!

– Я слышу тебя, Ландскнехт! – громко крикнул в пустоту Васнецов.

Вот так-то. Всего три секунды. Мерзавец выполнит обещанное, тут Васнецов не сомневался. Ландскнехт опередил его. Васнецов недооценил Ландскнехта. Впрочем, разве было у Василия время, чтобы ценить-прицениваться?! Но теперь условия обмена диктует враг. Васнецов с трудом сдержался, чтобы не выругаться и не заскрипеть зубами. Пожертвовать Надей он не имеет права… Василий ткнул стволом в ушную раковину «паровоза»:

– Лузгинский! Твоя жизнь сейчас ничего не стоит, быстренько объясни это!

– Игорь! Ты слышишь меня? – не заставив себя ждать, громко и властно произнес Лузгинский.

– Да, слышу, – подождав секунды полторы, отозвался через динамик Ландскнехт.

– Игорь, тебе придется выполнить его условия! – продолжил «паровоз».

На некоторое время в коридоре воцарилась тишина.

– Интересные дела, да? – нарушила тишину Дашенька, прошептав в самое ухо Васнецову. – И что дальше?

«Да она видит все точно компьютерную игру с максимальным эффектом присутствия!» – понял наконец поведение девушки Васнецов. Но дальше размышлять об этом времени не было. И он вновь ткнул Лузгинского в его пельменеобразное волосатое ухо.

– Игорь! У тебя нет иного выхода, я… Я приказываю тебе.

– Пусть не вздумает трогать девушку, которая сейчас рядом с ним, – подсказал Васнецов.

– Девчонку не трогай! Это мое слово, слышишь?

С ответным словом Ландскнехт не торопился. В коридоре вновь повисла тишина. И вновь ее нарушила Дашенька.

– Чего замолчали? – нетерпеливо поинтересовалась она.

Прозвучал голос Ландскнехта:

– Васнецов! Слушай меня внимательно! Твою девчонку я не трону.

После этих слов вновь в коридоре повисла тишина. Ландскнехт взял очередную паузу. Она затянулась почти на целую минуту.

«Жирный старый боров! Как его только угораздило попасть в руки к этому десантнику!.. Старая трусливая мразь», – мысленно клял хозяина Ландскнехт в эту минуту. Он, Ландскнехт, может пойти на уступки. Отпустить и Васнецова, и всех остальных, спасая таким образом шкуру хозяина. Но что сделает, в свою очередь, «шкура», когда угроза его драгоценной жизни минует? Не надо быть тонким психологом и аналитиком, чтобы предугадать, на кого падет вся ярость Лузгинского. Кому он будет мстить за собственный страх и унижение? Тем более у него такой замечательный советник… О, как все удачно складывается для господина Семеркина! С лихвой поквитается за отбитую печень. А не он ли, крыса, все это подстроил?! Точно молния ударила Ландскнехта эта мысль. Впрочем, додумывать и развивать ее не было времени…

Ясно было лишь одно. Наступил момент истины. Для него, для Игоря Кимовича Вознесенского. Он должен сделать то, на что не смог решиться вчера. Это его единственный шанс. Доказать всем. Хозяину. Семеркину. Всем своим амбалам-вассалам. Глории, которой, к сожалению, здесь нет, но которая обязательно обо всем узнает… Но самое главное – самому себе.