Последний бой Василия Сталина

Как известно, в сталинском полку воевал знаменитый летчик Алексей Маресьев. Раньше вряд ли стоило бы рассказывать трогательную историю о подвиге этого человека, но сейчас, к сожалению, другие времена. Поэтому, для тех, кто не читал «Повесть о настоящем человеке» Б.Полевого, вкратце поведаю: раньше всему миру был известен советский летчик—истребитель, Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев. В марте 1942 года помощник командира и штурман истребительного авиаполка, сбивший ранее 4 самолета противника, в воздушном бою в районе Демьянского плацдарма был подбит. С тяжелым ранением в обе ноги летчик сумел посадить поврежденную машину в тылу врага. 18 суток добирался он, тяжелораненый, через линию фронта к своим. После ампутации обеих голеней рвущийся в небо пилот не менее тяжким трудом освоил протезы, получив право от всех медицинских инстанций вновь стать воздушным бойцом. С июня 1943 года в составе 63–го гвардейского истребительного авиаполка Маресьев участвовал в боях на Курской дуге и в Прибалтике, сбил еще 7 самолетов противника. За боевые заслуги, отвагу и мужество, проявленные пилотом при возвращении в строй, Алексей Петрович Маресьев в 1943 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Командиром дивизии, в которой летал Маресьев, был Василий Сталин.

И вот как вспоминает свой последний, уже послевоенный полет Алексей Маресьев: «В последний раз я садился за штурвал самолета, если не ошибаюсь, в начале пятидесятых, еще при Сталине, точнее, когда авиацией в Московском военном округе заправлял Василий Сталин. Обратился к нему с просьбой (мы были на „ты“) разрешить мне полетать на реактивных самолетах. Он зачертыхался: зачем, мол, тебе реактивные самолеты, но, в конце концов, согласился помочь. Из затеи, правда, ничего не вышло. И все же с его помощью мне удалось полетать на поршневых самолетах. В Москве была спецшкола ВВС, а вот самолетов не хватало. С помощью Василия Сталина я выбил для нее По–2 и совершил в школе несколько полетов как летчик—инструктор. На этом моя небесная эпопея завершилась» (Докучаев А. Алексей Маресьев: «Я не из легенды…» // Братишка, октябрь 2003 г.).

В своем последнем интервью Алексей Петрович Маресьев припомнил детали этого полета: «В последний раз я садился за штурвал самолета в 1953–м. Я тогда работал в спецшколе ВВС. Согласно программе учащиеся последних классов должны были налетать 200 часов на всех. Но летать не давали. И я позвонил тогдашнему командующему Московским военным округом ВВС Василию Иосифовичу Сталину. Мы с ним в свое время встречались на фронте. Он меня спрашивает: „Что тебе надо?“ (Вообще—то Василий Иосифович был человек неплохой, но резковатый.) Я отвечаю: „Мне нужен самолет, механик, горюче—смазочные материалы и аэродром“. В итоге нам выделили площадку возле Чехова, где я и летал в последний раз» (Гусев Д. Настоящий человек. // Советская Белоруссия, № 135 (21132), 19 мая 2001 г.).

И, как это зачастую бывает, командир поучаствовал и в налаживании личных отношений в семействе Маресьевых. По словам сына прославленного летчика, Алексей Петрович познакомился с будущей женой в штабе Московского округа ВВС, которым командовал Василий Сталин. Также памятуя о военных заслугах своего сослуживца, Василий разрешил Алексею полетать на «Кобре» после воздушного парада: «Отец (это было уже после войны) служил инструктором штаба ВВС Московского военного округа ПВО. Кстати, под началом Василия Сталина. Нормальный, рассказывал, мужик был. Как все мы, не без греха. Человек широкой натуры. А батя однажды, еще на фронте, как увидел „Аэрокобру“, так и влюбился в нее безоглядно. Но управление „Коброй“ требовало частых мягких движений ступнями. Мне кажется, что при своем упорстве отец освоил бы и этот сложный для него элемент управления. Иначе вряд ли он добивался бы разрешения полетать на этой машине у самого генерала Сталина. Василий Иосифович разрешил. Но попросил подождать, когда закончится суета с подготовкой к воздушному параду. А когда парад закончился, отец уволился из армии, подоспели документы. Потом часто с сожалением вспоминал, что так и не полетал. Поэтому на торжественный вечер в театр решили привезти настоящую „Кобру“ из Кубинки. Замысел режиссера был таков: отцу в его возрасте было тяжело вставать после каждого приветствия, поэтому те, кто желал вручить ему цветы, должны были просто класть букеты на плоскости. Представляете, к концу вечера весь боевой самолет — в цветах, эдакий символ победы мира над войной!» (Шуневич В. «Прежде чем познакомиться с будущей женой, Алексей Маресьев попросил приятеля — начальника отдела кадров — вызвать девушку к себе на беседу». // Факты, 17 мая 2002 г.).