Последний брат

— Что ты мне о лошадях талдычишь, нехристь мугольский?.. — бессильно раскинув руки в стороны, пробормотал Тит. — Ты у меня что, копыта видишь лошадиные?

— Вижу уши ослиные, — вздохнул Амар. — Говорю же тебе — нельзя. И не нехристь я. Верую в Бога, Христа и Христородицу. Это вон Юлхуш у нас верит в вечное Небо и Землю-мать.

— Все одно, сектант ты, несторианин… — вяло отмахнул рукой Тит. — Да и как запомнить, кто из вас с Юлхушем во что верует, если вы оба на одно лицо?..

Трофим улыбнулся. Тут Тит не очень-то и соврал. Амар и Юлхуш близнецами не были, но сходны обликом были чрезвычайно. Впервые увидев их, Трофим подумал, не братья ли? Оказалось не браться, но анды — по-ихнему — побратимы… Амар как-то сказал ему об этом и сразу же пожалел, что сказал. Трофим уважал его просьбу и хранил секрет.

— …И учитель ваш, Несторий, ересиархом был… — продолжал бубнить Тит, пытаясь ткнуть в Амара обвиняющим перстом, который по усталости выписывал в воздухе замысловатые загогулины.

— И в чем же его ересь была? — поинтересовался Амар.

Тит с ответом запнулся.

— О том отцы церкви ведают, — наконец выдал он.

— Отцы!.. — фыркнул Амар. — Отцы тоже люди, ошибаться могут. Ты своей головой думай. Своими глазами смотри.

— А я и смотрю… — кивнул Тит. — И что вижу? Вместо сердобольного христианина, мне, солнцем палимому, воды подносящего, вижу тебя… И кто только назначил тебя сегодня водоносом контубернии…

— Ну, раз ты такие уже длинные речи выдаешь, значит, отдышался, — сказал Амар. — Теперь и поить можно.

— Давай! — вскинул руку Тит.

— А нету. — Амар хлопнул рукой по бурдюку, чтобы показать, что тот пуст. — Еще после метания дротиков все выдули… Надо до казармы идти.

Улеб откинул голову назад, и не стесняясь, захохотал. Остальные тоже прыснули. Тит выхватил у Амара бурдюк, вытащил пробку, перевернул и, открыв рот, начал трясти. Из горлышка выкатились две неторопливые тягучие капли, которые исчезли в Титовом чреве, как в засушливой пустыне. Тит умоляюще обвел всех взглядом, особо остановился на Трофиме, на поясе у которого висела маленькая тыквенная фляжка. Трофим развел руками и перевернул фляжку, мол, — и здесь ничего. На этом последние надежды Тита истаяли, он накрыл лицо бурдюком и навзничь повалился обратно на свой щит.

— Братия мои, — сказал он через некоторое время, не выглядывая из-под бурдюка, — Бог свидетель, истинно люблю вас, и благодарен, что ждали, пока злокозненный и жестоковыйный Плотин гонял меня по плацу, аки первогодка. Но если бы кто из вас догадался не просто сидеть сиднем, а принес бы за это время воды… О! Тогда и назвать вас остромыслыми не было бы грехом против правды…

— Ишь, заворачивает, — подал голос Фока. — Значит, и правда отошел. Нашему Титу бы не в войско, а на форум, народу вещать. А правда, Тит, — повернулся он к страдальцу, и приподняв бурдюк, спросил: — Зачем ты вообще пошел в воины?

— У тебя даже уши для этого не подходят, — добавил Юлхуш. — На них с трудом садится шлем.

— Оставь уши в покое, — отбил Тит. — У меня истинные ромейские уши.

— А чегой-то у других ромеев я не видел таких лопухов? — удивился Юлхуш.

— Что с них взять, — презрительно отмахнулся Тит, — вырожденцы.

— И у ваших старых каменных статуй я не видел таких лопухов… — опять удивился Юлхуш.

— Вырожденцы скололи.

— Зачем?

— Из черной зависти.

— У всех статуй?

— У всех. Что ты пристал? — возмутился Тит. — Я плоть от плоти «Пакс Романа» [4]! Истинный ромей! Ан нет, все равно найдется какой-нибудь перегрин-иноземец, который будет указывать мне, что мне делать в моей стране. Понимаешь, понаехали тут…

— Раз уж пошли разговоры, кто, как и зачем… — подал голос Трофим. — А скажите мне, Амар и Юлхуш, зачем вы здесь? Нас здесь учат ездить верхом, но готовят-то все же пехотных командиров; а вы прирожденные кавалеристы. Почему вас не направили в конные алы федератов, или в стройные ряды тяжелых всадников-катафрактариев, а?

Амар и Юлхуш переглянулись.

— В вашей коннице, при наших скромных способностях, мы не очень многому смогли бы научиться, — наконец с мягкой улыбкой ответил Юлхуш.

Трофим подумал, что из всех форм выразить мысль Юлхуш выбрал наименее обидную. Но все же, если бы его услышал кто-то из ромейских конников, или союзников-федератов, оскорблены они были бы тяжко…

— А в пехоте? — спросил он.

— В пехоте, может, и есть, — кивнул Юлхуш. — Поэтому мой отец и попросил послать нас с Амаром в пехоту. Нам интересно военное дело соседей.

— Охо… — сказал Трофим. — Значит, изучаете для развития добрососедских отношений?

— Хорошо сказал! — Юлхуш поднял палец вверх и тут же скривился: — Ох, у меня сейчас руки отвалятся.

— А как же неиссякаемая выносливость кочевников? — ехидно поинтересовался Трофим. Запрокинув голову, он вновь посмотрел в небо. Чахлые облака рассеялись, но орел все еще парил. Припекало.

— Когда про нашу выносливость легенды сложили, тогда еще Плотина не было, — буркнул Юлхуш. — Всадник без меры и лучшего иноходца загонит…

— Слушайте, а пойдемте уже к казарме, — подал голос Фока. — Я не хочу пропустить обед.