Последний час декабря

– Женя, спасибо! Это действительно очень редкая ручка. Как она к тебе попала?!

Женя только улыбнулась в ответ.

Они сели за стол.

– Елка, мандарины, шампанское, «Ирония судьбы»! Американцам никогда не понять! Настоящий русский Новый год! – сказал Дмитрий. – Представляешь, я мечтал об этом несколько лет. Еще в прошлом году подумал, что хочу русского Нового года. Чтобы «Ирония» по телевизору, и много снега, и атмосфера веселого безумия в воздухе (такое ощущение, что в России в эти дни все немножко сходят с ума!). И вот я сегодня вечером шел по улицам – все веселые, пьяные, все друг друга поздравляют с «наступающим», и так от этого хорошо! А еще, Женя, в Америке я очень хотел вернуться домой. И вот теперь у меня абсолютная уверенность в том, что я дома. Спасибо тебе!

– За что? – растерялась Женя.

– За то, что ты сегодня здесь! Я приехал, а ты здесь… Это само по себе – чудо. Ну что бы я сейчас делал один в пустой квартире?! Знаешь, я эту квартиру очень люблю, но в последние годы я боялся сюда приходить… Пусто. Тихо. А с тобой сюда вернулась жизнь. Женя, я должен тебе признаться, что приехал на Новый год из-за тебя.

Замерев, Женя нервно теребила салфетку, а Дмитрий рассказывал ей о том, как одиноко ему было в Америке, как в какой-то момент общение с ней стало для него очень важным, как он ждал ее писем и как ему захотелось увидеть ее, не дожидаясь весны; прогуляться с ней по заснеженному Петербургу, увидеть город ее глазами, показать ей свои любимые места. А еще он сказал, что решил вернуться в Россию. Навсегда. «После Нового года полечу в Нью-Йорк, а в марте, когда мой контракт закончится, я приеду в Петербург».

Женя заволновалась (неужели он скоро уедет?!) и спросила Дмитрия, когда ему уезжать в Америку.

– У меня отпуск до пятнадцатого января, – сказал Дмитрий, – и, знаешь, я тут подумал… Ты так интересно описывала в письмах свой синий Урал, что мне захотелось его увидеть. Представь, я там никогда не был! Давай поедем туда вместе? Скажем, в Рождество или на старый Новый год? Покажешь мне Екатеринбург, познакомишь со своей мамой?

От растерянности Женя сказала только, что на Урале сейчас очень холодно.

Дмитрий пожал плечами:

– Это ничего. Не замерзнем! – И посмотрел на Женю так, что она смутилась и засияла.

Неожиданно Дмитрий взял в руки кольцо с сапфиром, лежащее на столе среди старых писем, повертел его (камень сверкнул волшебной синевой).

– Наверное, в том, что кольцо нашлось именно теперь и нашла его ты, есть определенный знак. Все совпало.

Дмитрий взял Женину руку и надел кольцо ей на палец.

– Впору! – Он улыбнулся. – Я так и думал.

Женя почувствовала, что в ней сейчас распускается что-то прекрасное. Большое. Настоящее. И вдруг, вспомнив собственные недавние мучения при попытке определить свое самое заветное желание, Женя поняла, что на самом деле его можно было выразить одним словом. Чудо. Она мечтала о чуде. Хотела чуда. Надеялась на чудо. Потому что все мы такие разные, а хотим, в сущности, одного и того же – и сто лет назад, и сейчас, и в Петербурге, и на синем Урале. Мы живем ради чуда.

– Женя, – тихо сказал Дмитрий, – без пяти двенадцать… Открывать шампанское?

Женя взглянула на часы – последний час декабря уходил, минут оставалось на донышке. Ей всегда казалось, что в последние минуты декабря, на самом краешке старого года, время на какой-то миг словно застывает – старое уходит, нового еще нет, и нет ни прошлого, ни будущего, и все живо, все рядом – вот они с Дмитрием встречают Новый год, а вот юная Надя спешит на свой новогодний бал.

Часы пробили полночь. Входящий в двери январь был таким белым, чистым, как рисунок мальчика Вани, и все для Жени и Дмитрия и миллионов других людей было сейчас возможно. Даже самое непостижимое чудо.

Екатерина Неволина С новым счастьем!

За окном медленно падал снег, похожий на серебряную пыльцу. Он засыпал дворы, мохнатыми шапками оседал на крышах и растопыренных еловых лапах, превращая грязный промышленный городишко в сказочное место. Закрой его стеклянным колпаком – и получишь настоящий волшебный шар, так все красиво, благолепно и… слегка ненатурально.

Нина отвернулась от окна и посмотрела на белую, глянцево поблескивающую коробочку. «Egoiste Platinum. Chanel» – значилось на упаковке. Эту туалетную воду Нина купила для Димы еще, дай бог памяти, в августе, на распродаже. Выбрала по совету продавщицы как один из самых модных ароматов и… если уж совсем начистоту, из-за скидки. Но название оказалось идеальным. Просто как для Димы придуманным. Платиновый эгоист. Идеальный эгоист в своем роде.

Коробочка празднично бликовала, отражая свет лампы. Нина тупо смотрела на нее минут пять, а потом подхватила двумя пальцами и выбросила в ведро. Но и этого оказалось недостаточно. Только когда содержимое ведра отправилось в мусоропровод, загрохотав по его бездонному зеву, она перевела дух и наконец почувствовала себя свободной.